Если

Если богу угодно было нас скрещивать так вот сразу,

Видимо, он далеко не бездарен и далеко не глуп.

Наши дети были бы узкобёдры, длинноноги и большеглазы,

Тонкие пальцы и голени, гладкая кожа, чёткая линия губ.

Наши слова легко бы укладывались в рифму и в строчку,

Музыка – в правильный ритм, а тела (да, банально) – в кровать.

Но с нами сыграли нечестно – нам выдали время в рассрочку –

И значит, с нас спросят, и значит, придётся его отдавать…

И что мы успеем, мой свет? Ничего мы, похоже, уже не успеем.

Но пусть не узнает никто, как нам страшно, мой свет.

Ведь кроме вот этой надежды на то, что мы вдруг повзрослеем,

У нас ничего, ничего, ничего больше путного нет.