Стих 4.

Когда-то, что давно далеким стало,

В начале восемнадцатого века,

Все начало именоваться древом.

Мой пращур *** в роду был первым;

По надписям сего мы помним человека,

В котором сердце жизни в эту пору трепетало.

Однако образ тьмой затмили годы,

Лишь имя звоном перепаханных полей

До здешних мест дошло потерянным приветом.

Бессмысленно идти к корням за устаревшим их ответом

И будоражить властвующих там теперь коней,

Которые застыли, словно в реках неосвоенные воды.

Уверенность мою не подтвердить,

Но я хотел бы знать, что помнил он

О том, что на глазах его уничтожалось.

Ненужная обитель на костях рождалась,

Гудел в лесах чужих народов звон,

Которого не смог мой предок приглушить.

Но незачем винить сейчас кого-то,

Хотя другая жизнь могла бы быть,

Не огороженная крестным частоколом.

Ошибки древних стали в доме нашем полом;

И, по нему ходя, его нельзя забыть,

Жизнь нашу создавая как по нотам.

Поэтому я просто поклонюсь

Тому, что помним мы причалы;

Теперь им быть, как ни крути, всегда...

У нарисованной стены пребудет вечная еда,

Которую изображение встречало

Гербов, по коим уж не так томлюсь.

Читать мне это бесполезно,

Пока от них оторван и угрюм.

Своих корней не дал. Обидно.

Не так сегодня это видно,

Когда главы трещит нещадно трюм

От написания отчаянья скабрезно.