Силуэт Петенеры

Припев

На желтой башне

колокол

звенит.

На желтом ветре

звон

плывет в зенит.

Над желтой башней

тает звон.

Из пыли

бриз мастерит серебряные кили.

Едут сто конных в черном,

головы опустив,

по небесам, простертым

в тени олив.

Им ни с Севильей, ни с Кордовой

встреча не суждена,

да и с Гранадой, что с морем

разлучена.

Сонно несут их кони,

словно не чуя нош,

в город крестов, где песню

бросает в дрожь.

Семь смертоносных криков

всем им пронзили грудь.

По небесам упавшим

лежит их путь.

Гитара,

и во сне твои слезы слышу.

Рыданье души усталой,

души погибшей

из круглого рта твоего вылетает,

гитара.

Тарантул плетет проворно

звезду судьбы обреченной,

подстерегая вздохи и стоны,

плывущие тайно в твоем водоеме

черном.

В саду петенеры

В ночи сада,

выбеленной мелом,

пляшут шесть цыганок

в белом.

В ночи сада…

Розаны и маки

в их венках из крашеной

бумаги.

В ночи сада…

Будто пламя свечек,

сумрак обжигают

зубы-жемчуг.

В ночи сада,

за одной другая,

тени всходят, неба

достигая.

В белом домике скоро отмучится

петенера, цыганка-разлучница.

Кони мотают мордами.

Всадники мертвые.

Колеблется, догорая,

свеча в ее пальцах нетвердых,

юбка ее из муара

дрожит на бронзовых бедрах.

Кони мотают мордами.

Всадники мертвые.

Острые черные тени

тянутся к горизонту.

И рвутся гитарные струны

и стонут.

Кони мотают мордами.

Всадники мертвые.

Погребение петенеры

Ай, петенера-цыганка!

Ай-яй, петенера!

И место, где ты зарыта,

забыто, наверно.

И девушки, у которых

невинные лица,

не захотели, цыганка,

с тобою проститься.

Шли на твое погребенье

пропащие люди,

люди, чей разум не судит,

а любит,

шли за тобой, плача,

по улице тесной.

Ай-яй, моя петенера,

цыганская песня!

Ища от любви защиты,

спят они, сто влюбленных,

сухой землей покрыты.

Красны, далеки-далеки

дороги Андалузии.

В Корлове средь олив

поставят кресты простые,

чтоб не были позабыты

те, что навек уснули,

иша от любви защиты.

ВОПЛЬ

На желтой башне

колокол

звенит.

На желтом ветре

звон

плывет в зенит.

Дорогой, обрамленной плачем,

шагает смерть

в венке увядшем.

Она шагает

с песней старой,

она поет, поет,

как белая гитара.

Над желтой башней

тает

звон.

Из пыли

бриз мастерит серебряные кили.