Стрекоза и Муравей

Говорят, водопроводы

Попросили Думу

Отпустить им на расходы

Тысяч в двести сумму.

Говорят, услышав это,

Дума городская

Вместо всякого ответа —

Странная такая —

На бассейн, громаду-зданье,

Едко указала

И Правленью в назиданье

Басенку сказала:

Попрыгунья стрекоза,

Акведукная компанья,

Погрузилась в труд копанья…

Вдруг, глядит — пришла гроза:

В кассе чисто, словно в поле,

Нет уж дней тех светлых боле,

Как добряк акционер,

Шедрый выше всяких мер,

Под директорские сказки

Спал, закрывши сладко глазки,

И давать свой капитал

Чистым счастием считал.

Дни блаженства пролетели…

И Палибины, и Пели,

И Овсянников, и Крон

Чуют время похорон.

Труб печальнейшая груда

На Сенатской площади;

А далеко позади

Башня смотрит, как Иуда…

Тут компания с тоской

Лезет к Думе городской:

«Не оставь меня приветом,

Не срами пред целым светом,

Одолжи для спуска вод

Тысяч двести на расход...»

— «Кумушка, мне это странно!

Ты брала ведь беспрестанно

Деньги будто за труды,

А ни капельки воды

В наши трубы не пустила...»

— «До того ль, сестрица, было!

Ведь в Правлении у нас

Схватки, споры — каждый час,

Так что воду я забыла…

А притом, я без ума

Рыла ямы ежечасно...»

— «Рыла ямы! И прекрасно;

Так заройся в них сама!»

1862