Поспешишь - людей насмешишь

Задумала тетушка Черепаха пироги печь.

Хватилась - нет дрожжей.
- Проснись-ка,

Черепахович, полно тебе спать!

Сбегай к куме Зайчихе, попроси дрожжей.
Черепахович проворчал что-то спросонья, приоткрыл заспанные глаза и недовольно спросил:
- Чего тебе?
- Сбегай, говорю, к куме Зайчихе за дрожжами...
- Сроду никуда я не бегал.

Вот сходить могу, - пробормотал Черепахович.
Сел, подумал, почесал поясницу и, кряхтя, осторожно полез с печи.
- Ты бы поживей, горе мое черепашье! - торопила тетушка Черепаха.
- К чему такая спешка?

Недаром говорят:

Поспешишь - людей насмешишь'.
Пока он слезал, пока сунул ноги в валенки, пока надел зипун да напялил на голову шапку, недели как не бывало.
- И чего ты топчешься!

Шел бы скорее, время-то не ждет.
- Да вот кушак засунул куда-то, не найду никак.
- Так и знала! - воскликнула тетушка Черепаха и вместе с Черепаховичем принялась искать пропажу.
А черепашья суета известна: пока искали - еще неделя миновала.

Черепахович поднял воротник, занес ногу через порог, за ней другую...

Дело на лад пошло.
- Смотри, не мешкай, гостей ведь на пироги позвала!
- Знаю, знаю...
- А посудину ты захватил?
- Эх, совсем из ума вышло...

Подай-ка сюда, неохота возвращаться.
- Вот был бы тут Заяц, он бы живо обернулся!

А ты все топчешься на месте, как медведь у пасеки, - сказала тетушка Черепаха, протягивая посудину для дрожжей.
- Подумаешь, невидаль какая - Заяц!

Прыг-шмыг - вот и вся доблесть.

А я как-никак хозяин с достатком: куда ни приду, всюду своя крыша над головой.

Это понимать надо!
Приладив поудобнее посудину за пазухой,

Черепахович надвинул шапку на самые глаза и отправился к Зайчихе.
Ушел, а тетушка Черепаха радуется: поедят гости вдоволь пирогов вкусных, поджаристых, с капустой, с лучком да с грибками!

И занялась приготовлением начинки.
Совсем стемнело, пора бы уж воротиться Черепаховичу, а его нет как нет.

Так и не пришлось званым гостям отведать черепашьих пирогов.

Вот и день прошел, другой настал - нет ни дрожжей, ни Черепаховича.

Год прошел, другой и третий.

Сгинул Черепахович, как топор в проруби.
И куда-то он запропал?

Хоть бы далеко послала, а то - рукой подать...' - раздумывала тетушка Черепаха.
Прошло еще четыре года.
Дай-ка, - думает тетушка Черепаха, - сбегаю на околицу, посмотрю'.

Накинула платок, к двери двинулась - глядь,

Черепахович по улице идет, спешит-торопится, дрожжи в посудине глиняной несет, крепко к груди прижимает - не уронить бы.
- Ну, наконец-то!

Обрадовалась тетушка Черепаха.
Не прошло и часу, завернул Черепахович в свой двор, подошел к двери, у порога остановился передохнуть.
Отдышавшись, стал перелезать через порог.

Одну ногу перетащил благополучно, да рваным валенком зацепился и растянулся во весь рост.

Голова в избе, а ноги за дверью.

Посудина вдребезги разбилась, дрожжи по избе потекли.
- Эх ты, скороход!

Семь лет нес, до избы не донес!

Зря только время потерял!
- Да-а-а... - заворчал Черепахович. - Говорил я тебе - не торопи, хуже будет.

Так оно и вышло!

Не зря говорится:

Поспешишь - людей насмешишь'.