Утренние строки

1.

Стараться объяснить,

пусть популярно,

устройство циклотрона кроманьонцу?

Беседовать с дальтоником о красках

мазутной лужи

полотна Матисса?

Или о солнце толковать

с кротом?

Пустое и угрюмое занятье,

я этим никогда не занимался.

2.

Я говорю,

что слышал ночью жаворонка

в снежном небе.

Что видел ночью,

как осторожно и беззвучно

спускались памятники с тяжких пьедесталов,

а по щеке гранитной

усталого, сутулого атланта

катились человеческие слёзы.

Принюхиваясь к небу,

я учуял,

как от одной звезды

неуловимо пахнет спелой дыней.

Я говорю —

не безъязыки вещи:

деревья, камни, глины.

В цветочной вазе старая вода

вчера мне целый вечер вспоминала

о Тихом океане,

о русалках,

о затонувших кораблях,

о донных рыбах,

о неизведанных глубинах абиссали.

Сентиментальный шкаф со мной делился

о хвойном детстве,

о смолистых красных шишках.

3.

Просыпаются шпили,

клавиши,

вешалки,

живые и мраморные люди.

Зевают сонные двери универмагов,

моргов,

родильных домов

и лесных избушек.

Вертикальные уши волка проснулись,

терпеливо капкан притаился в траве,

сети поставил рыбак

и паук,

из гнезда выпал слабый птенец.

Просыпается красный цвет…

Я, современник Спутника

и коромысла,

парадоксальных мыслей

и колокольного звона,

искусственного сердца

и атомных бомб —

говорю:

здравствуй, утро борьбы

червяка и птицы,

зверя и человека,

смерти и жизни…

Только не просыпайтесь ракеты смерти.

Вокруг одного далёкого солнца

ходит по орбите

мемориальная доска с надписью:

«Здесь была планета разумных»!

1965