Сказка

Так она лежит, и говорят,

что над ней горит, не убывая,

маленькая свечка восковая

и окно ее выходит в сад.

Странно, или сердце рождено,

чтобы так лежать? Веретено

на полу валяется и снится.

И она лежит, как тихий вход

в темный сад, откуда свет идет

и скрипит по древним половицам.

Глубоко, как сердце, глубоко,

как глубокий обморок, и глубже,

в глубине пропущенных веков

спи, голубка, долго, глубоко:

кто узнает, что идет снаружи?

Если это скрип и это свет,

понемногу восходящий кверху, –

сердце рождено, чтоб много лет

спать и не глядеть, как ходит свет

и за веткой отгибает ветку.

Никому не снится этот сон:

он себе и дом, и виноградник,

и дорога, по которой всадник

скачет к ней, и этот всадник – он.

– Много я прошу, но об одном

выслушай по милости огромной

и тогда разрушь меня, как дом,

непригодный для души бездомной:

это будет то, что я хочу.

Остальное бедно и обидно.

И задуй мне душу, как свечу,

при которой темноты не видно.