Сидит у царя водяного Садко И с думою смотрит печальной,
Как моря пучина над ним высоко Синеет сквозь терем хрустальный;
Там ходят как тени над ним корабли, Товарищи там его ищут,
Там берег остался цветущей земли, Там птицы порхают и свищут;
А здесь на него любопытно глядит Белуга, глазами моргая,
Иль мелкими искрами мимо бежит Снятков серебристая стая.
Куда он ни взглянет — всё синяя гладь, Всё воду лишь видит да воду,
И песни устал он на гуслях играть Царю водяному в угоду.
Л царь, улыбаясь, ему говорит:
Садко, мое милое чадо,
Поведай, зачем так печален твой вид? Скажи мне, чего тебе надо?
Кутья ли с шафраном моя не вкусна? Блины с инбирем не жирны ли?
Аль в чем неприветна царица-жена? Аль дочери чем досадили?
Смотри, как алмазы здесь ярко горят! Как много здесь яхонтов алых!
Сокровищ ты столько нашел бы навряд В хваленых софийских
Ты гой еси, царь-государь водяной, Морское пресветлое чудо!
Я много доволен твоею женой, И мне от царевен не худо;
Вкусны и кутья, и блины с инбирем, Одно, государь, мне обидно:
Куда ни посмотришь, всё мокро кругом, Сухого местечка не видно!
Что пользы мне в том, что сокровищ полны Подводные эти хоромы!
Увидеть бы мне хотя б зелень сосны, Прилечь хоть на ворох соломы!
Богатством своим ты меня не держи; Все роскоши эти и
Я б отдал за крик перепелки во ржи, За скрып новгородской телеги!
Давно так не видно мне божьего дня, Мне запаху здесь — только тина;
Хоть дегтем повеяло б раз на меня, Хоть дымом курного овина!
Когда же я вспомню, что этой порой Весна на земле расцветает,
И сам уж не знаю, что станет со мной: За сердце вот так и хватает!
Теперь у нас пляски в лесу в молодом, Забыты и стужа и слякоть
Когда я подумаю только о том, От грусти мне хочется плакать!
Теперь, чай, и птица, и всякая зверь У нас на земле веселится;
Сквозь лист прошлогодний пробившись, теперь Синеет в лесу медуница!
Во свежем, в зеленом, в лесу молодом Березой душистою пахнет
И сердце во мне, лишь помыслю о том, С тоски изнывает и
Садко, мое чадо, городишь ты вздор, Земля нестерпима от зною;
Я в этом сошлюся на целый мой двор — Всегда он согласен со мною.
Мой терем есть моря великого пуп, Твой жеребий, стало быть, светел;
А ты непонятлив, несведущ и глуп, Я это давно уж заметил.
Ты в думе пригоден моей заседать, Твою возвеличу я
И сан водяного советника дать Тебе непременно
Ты гой еси, царь-государь водяной, Премного тебе я обязан,
Но почести я недостоин морской, Уж очень к земле я привязан.
Бывало, не всё там норовилось мне, Не по сердцу было иное;
С тех пор же, как я очутился на дне, Мне всё стало мило земное;
Припомнился пес мне, и грязен и хил, В репьях и в сору извалялся;
На пир я в ту пору на званый спешил, А он мне под ноги попался;
Брюзгливо взглянув, я его отогнал, Ногой оттолкнул его гордо
Вот этого пса я б теперь целовал И в темя, и в очи, и в
Садко, мое чадо, на кую ты стать О псе вспоминаешь сегодня?
Зачем тебе грязного пса целовать? На то мои дочки пригодней.
Воистину, чем бы ты им не жених? Я вижу, хоть в ус и не дую,
Пошла за тебя бы любая из них — Бери ж себе в жены
Ты гой еси, царь-государь водяной, Морское пресветлое чудо!
Боюся, от брака с такою женой Не вышло б душе моей худо!
Не спорю, они у тебя хороши И цвет их очей изумрудный,
Но только колючи они, как ерши, Нам было б сожительство трудно.
Я тем не порочу твоих дочерей, Но я бы не то что любую,
А всех их сейчас променял бы, ей-ей, На первую девку
Садко, мое чадо, уж очень ты груб, Не нравится речь мне такая;
Когда бы твою не ценил я игру б, Ногой тебе дал бы пинка я.
Но печени как-то сегодня свежо, Веселье в утробе я чую;
О свадьбе твоей потолкуем ужо, Теперь же сыграй
Ударил Садко по струнам трепака, Сам к черту шлет царскую ласку,
А царь, ухмыляясь, уперся в бока, Готовится, дрыгая, в пляску.
Сперва лишь на месте поводит усом, Щетинистой бровью кивает,
Но вот запыхтел и надулся, как сом, Всё боле его разбирает.
Похаживать начал, плечьми шевеля, Подпрыгивать мимо царицы,
Да вдруг как пойдет выводить вензеля, Так все затряслись
Ну,— мыслит Садко, — я тебя заморю!» С досады быстрей он играет,
Но, как ни частит, водяному царю Всё более сил прибывает.
Пустился навыверт пятами месить, Закидывать ногу за ногу,
Откуда взялася, подумаешь, прыть? Глядеть индо страшно, ей-богу!
Бояре в испуге ползут окарачь, Царица присела аж на пол,
Пищат-ин царевны, а царь себе вскачь Знай чешет ногами обапол.
То, выпятя грудь, на придворных он прет, То, скорчившись, пятится боком,
Ломает коленца и взад и вперед. Валяет загребом и скоком;
И всё веселей и привольней ему, Коленца выходят всё круче
Темнее становится всё в терему, Над морем сбираются тучи...
Но шибче играет Садко, осерча, Сжав зубы и брови нахмуря,
Он злится, он дергает струны сплеча — Вверху подымается буря...
Вот дальними грянул раскатами гром, Сверкнуло в пучинном просторе,
И огненным светом зардела кругом Глубокая празелень моря.
Вот крики послышались там высоко: То гибнут пловцы с кораблями...
Отчаянней бьет пятернями Садко, Царь бешеней месит ногами;
Вприсядку понес его черт ходуном, Он фыркает, пышет и дует,
Гремит плясовая, колеблется дом, И море ревет и бушует...
И вот пузыри от подстепья пошли, Садко уже видит сквозь стены:
Разбитые ко дну летят корабли, Крутяся средь ила и пены;
Он видит: моряк не один потонул, В нем сердце исполнилось жали,
Он сильною хваткой за струны рванул — И, лопнув, они завизжали.
Споткнувшись, на месте стал царь водяной, Ногою подъятой
Никак, подшутил ты,
Садко, надо мной? Противна мне шутка такая!
Не в пору, невело, ты струны порвал, Как раз когда я расплясался!
Такого колена никто не видал, Какое я дать собирался!
Зачем здоровее ты струн не припас? Как буду теперь без музыки?
Аль ты, неумытый, плясать в сухопляс Велишь мне, царю и
И плесом чешуйным в потылицу царь Хватил его, ярости полный,
И вот завертелся Садко как кубарь, И вверх понесли его волны...
Сидит в Новеграде Садко невредим, С ним вящие все уличане;
На скатерти браной шипит перед ним Вино в венецейском стакане.
Степенный посадник, и тысяцкий тут, И старых посадников двое,
И с ними кончанские старосты пьют Здоровье Садку
Поведай,
Садко, уходил ты куда? На чудскую Емь аль на Балты?
Где бросил свои расшивные суда? И без вести где пропадал
Поет и на гуслях играет Садко, Поет про царя водяного:
Как было там жить у него нелегко И как уж он пляшет здорово;
Поет про поход без утайки про свой, Какая чему была
Качают в сомнении все головой, Не могут рассказу поверить.
