По реке обломок торфа с лиственницей на груди
въехал в жизнь мою ночную — скальный берег впереди.
Торф растает, в море канет, сгинет в дальние края.
На твоем самообмане правда зиждется моя.
Помнишь небо над столицей в 72-м году?
Триумфальной колесницей на резиновом ходу
сердце временно разбилось, ибо все и шло к тому.
Торф горел, леса пылали, небо в грифельном дыму.
Помнишь лунное затменье в 90-м, или, стой,
на год раньше, или на два? Черноморский сон густой,
дым костра, худые тени, сода вспененной волны,
гул далекий, приближенье мандариновой войны.
Что луна, война, разруха, бомбы, беженцы во рву?
Много солнечных затмений я проспал по существу,
мне всегда светило солнце, ибо солнце светит всем,
кроме нескольких народов в сотне солнечных систем.
По причине ледохода или просто по весне
снег ушедшего народа снова падает во мне.
Это туча снеговая набежала, тяжела,
и черемухой осталась на земле, когда ушла.
2008
