Помню ночь и песчаную помню
И на небе так низко луну.
И я помню, что глаз я не мог
От ее золотого пути.
Там светло, и, наверное, птицы поют,
И цветы над прудами цветут,
Там не слышно, как бродят свирепые львы,
Наполняя рыканием рвы,
Не хватают мимозы колючей
Проходящего в бездне ночной!
В этот вечер, лишь тени кустов поползли,
Подходили ко мне сомали,
Вождь их с рыжею шапкой косматых
Смертный мне приговор произнес,
И насмешливый взор из-под спущенных
Видел, сколько со мной человек.
Завтра бой, беспощадный, томительный
С завывающей черной толпой,
Под ногами верблюдов сплетение тел,
Дождь отравленных копий и стрел,
И до боли я думал, что там, на луне,
Враг не мог бы подкрасться ко мне.
Ровно в полночь я мой разбудил караван,
За холмом грохотал океан,
Люди гибли в пучине, и мы на
Тоже гибели ждали во мгле.
Мы пустились в дорогу.
Дышала трава,
Точно шкура вспотевшего льва,
И белели средь черных, священных
Вороха черепов и костей.
В целой Африке нету грозней сомали,
Безотраднее нет их земли,
Столько белых пронзило во мраке
У песчаных колодцев ее,
Чтоб о подвигах их говорил
Голосами голодных гиен.
И, когда перед утром склонилась луна,
Уж не та, а страшна и красна,
Понял я, что она, точно рыцарский щит,
Вечной славой героям горит,
И верблюдов велел положить, и
Вверил вольную душу мою.
