Над озером, Габ-озером,
Сидит, грустит унылый птах.
Не здешний он: из дальних стран!
Пришиблен он невзгодою,
Привязан он хворобою!
Сидит, грустит залетный птах!
Никто ему ни свой, ни брат!
Один-одним, сироточка!
Летят, шумят в поднебесье
Стада его товарищей;
И веселы и радостны,
Летят, спешат на теплый юг.
Как взговорит к ним бедный птах:
«Ах, братцы вы, товарищи!
Вам весело в поднебесье,
В поднебесье безоблачном,
Близ солнышка, близ красного…
И я летал, и я бывал
Сопутником и братом вам…
Ах, сжальтеся над горестным!
Вы скиньте мне по перышку,
По перышку, по легкому,
Чтоб крылышки, чтоб новые
Снесли меня на родину,
К родным, к друзьям, в природный край!»
И перышки посыпались!
Забилося сердечушко
У бедного, у хворого…
Но, где возьмись, шелойник-ветр {*},
{* Так называется у туземцев юго-западный ветер.}
Шелойник-ветр порывистый,
Рассеял он все перышки…
И взговорил несчастный птах:
«Судьба моя, судьбинушка!
Другим ты мать, мне мачеха!
Сама ль велишь терпеть напасть,
Терпеть напасть, изныть, пропасть
Мне бедному, мне горькому,
В чужой стране, нерадостной!»
1828
