Нас развела
Ее несмелость.
Когда весь мир
Стонал в огне
И содрогался,
Так хотелось,
Чтоб кто-то
Думал обо мне.
О, равнодушье!
Пусть измает,
Но если тело
К телу вплоть,
То плоть твоя
Сама признает
Мою тоскующую Плоть.
Молил:
«Останься!»
Сердце стыло,
В крови гудел
Девятый вал.
Я заклинал
Рожденьем сына,
Землей и Небом
Заклинал.
Пусть будут
Муки и лишенья,
Пусть судят
Лживые уста.
Бог тоже шел
На прогрешенье
В рожденье
Своего Христа.
Роди мне сына!
Сны пророчат
Величие земле моей.
Мой сын на Небо
Не захочет,
Он вечно
Будет верен ей.
Он будет верен
Вере павших,
Своею смертью
Смерть поправших,
Он будет верен
Славе их
И верен
Чаяньям живых.
Просил,
Но умирало слово,
Исторгнутое из груди.
Вымаливал:
«Роди такого.
Ты можешь,
Ты должна.
Роди!»
Смысл
До жестокости суровый
Она в ответ
Вложила свой:
«Я вижу,
Как страдают вдовы.
Мне, милый,
Страшно стать вдовой».
Расстались мы,
И я не очень
Ее, пугливую, виню.
С тех пор
Среди достоинств прочих
В любви
Я мужество ценю.
Знакомо,
Как старинный сказ,
Уходят женщины от нас.
Они уходят
И уносят
Холодный блеск
Холодных глаз.
Была нежна
И влюблена,
Была так долго
Мной пьяна.
Так неужель
В ней не осталось
Ни капли
Моего вина?
Зачем любить?
Зачем гореть?
Зачем в глаза
Другой глядеть?
Увы! Уму непостижимы
Две тайны:
Женщина и смерть!
