Румянец розовых щек,
Глаза, как младенца, живые…
Когда б я предаться им мог,
Быть может, я был бы счастливый!
Когда б неподвластный разлив
Чувств, в груди бунтующих вечно,
И сердца тревожного взрыв
Сковать мог я жизнью беспечной;
Когда бы мечтаний миры
Бесчисленней класов над нивой,
Фантазии буйной пиры
В тебе я вместить мог единой;
Когда бы бездонность страстей,
Догробную жажду желанья
Наполнил я лаской твоей,
Насытил амврозьей лобзанья;
Когда бы в тебе, о дитя,
Слил жизнь всю: восторги и горе…
Но можно ли в каплю дождя
Вместить беспредельное море!
Но можно ли дерзостный дух,
Парящий к делам, не к покою,
Смирить и ослабить… и круг
Чертить ему волей земною!..
Подставь лучше молнии грудь,
Гонись за блудящей кометой,
Несися за бурею в путь,
Влюбляйся в труп, в саван одетый.
Меня же покинь, убеги!
В другом сыщешь чувства награду:
Мои одиноки шаги
В дороге — и к небу, и к аду.
1837
