Петербуржским друзьям

Светлый кобальт вечерней речной воды.

Май и расцвел как будто, да вот зачах.

Чайки то круто падают, то поды-

маются без добычи в кривых когтях.

Разве не вы открыли мне нрав Невы?

Где вы? Звоню, стучусь к вам, и — никого.

Пьяное чудо лексики, вздох “увы!” —

что бы мы, братцы, делали без него…

Это только надежда: мол, жизнь прошла.

Что у судьбы в загашнике — не поймешь.

Ангелом, не освоившим ремесла,

эта весна коснется и бросит в дрожь.

Это прошла не жизнь, а ладожский лед.

Славно стоять — под Биржею, например, —

и ничего не ведая наперед,

и ни в одну не веруя из химер.

Странно стоять средь невского миража,

вместе и храм приемля в нем, и тюрьму,

всем поколеньям сразу принадлежа,

не подпевая вчуже ни одному.

1960