И шо так мучиться?
Начну с того, что этот рассказ для его большего восприятия лучше читать с одесским акцентом и присущим этой нации юмром! И так! Вперёд!
Красиво жить не запретишь, но помешать можно – рассуждал Зиберманн, таща свинцовые ноги до дома. Понуря голову он шёл по Патриаршим и вспоминал их первую с Цилей прогулку. И шо мне взбрело в голову? Так удачно меня понизили до уровня просителя. Я полгода шарахаюсь и всё за что?
Вот, сейчас, таки доберусь до дома и выскажусь! Неее, Циля сделает мне скандал.
Дома в коридоре царила тишина, Зиберманн подумал – Таки обойдётся. Подошёл к двери в гостиную и онемел. Циля, как сама царица Тамара возвышалась на табурете в одном нижнем белье. Допустим, что просто вешала шторы, но как! Бельё на ней между прочим самоё, что ни на есть от кутюр. Он выбирал. Минут пять Давид даже не дышал, мысли приятные, словно цимес завораживали взгляд, эти белые кружавчики на загоревшем теле, как окантовка торта соблазнительно обнимали формы жены.
Циля обернулась.
- Давид, и шо такое? Отвернись, дай мне одеться!
- Я ещё не нагляделся.
Циля топнула ножкой, забыв, что стоит на табурете и спланировала в руки подбежавшего мужа.
-Ты же моя цаца, настроение подняла.
Циля улыбнулась лёжа на Давиде.
-Ну не так чтобы оно очень чувствовалось.
-Таки ещё не вечер, ответил с улыбкой Давид.
Сегодня мне подпортили настроение, но я ещё полон идей.
Они с Цилей поднялись и прошли на кухню, уютно расположились за барной стойкой.
Циля восседала на высоком стуле, прикрывшись шёлковым халатиком, который в сущности открыл то, что можно было скрыть.
- Давид, ты дожалуешься потом. Давай выпьем, как у Воланда на балу, помнишь, ты мне цитировал «Мастера и Маргариту» во время нашей первой прогулки у Патриарших. Как там, так выпьем за здоровье, да, не то, что наше: – Пьём ваше здоровье!
Таки за них до дна!
За тех, кто тебе нервы попортил.
- Циля, они мне так и сказали, вас здесь не стояло. Я то за жизнь, любовь, страну, пусть и чужую, а они?
-Ты Давид, прям бережёшь меня от положительных эмоций. Я имею кое-что тебе сказать, не за твои мысли. Ты недавно мне денег дал на новый пылесос, помнишь?
- Помню.
-Ну, так вот, я не купила. Зачем мне этот агрегат, который сосёт как сумасшедший электричество из розетки.
-Ой, Циля слово сосёт при твоём виде меня наводит на хорошие мысли.
-Сделай вывод!
Шоб мы так жили, как прибедняемся. Я подумала, с веником в руке я же больше красавица, да?
-Ты ж моя пава!
- Значит, ты не расстроишься за новое платье?
-У меня сейчас другие перспективы за подумать.
- Я тебе, как не родная скажу. Твои перспективы так и давят на мозжечок. Шо тут думать! Поехали в Одессу!
- Ой, Циля и не надо меня уговаривать, я и так соглашусь.
- Да и зачем тебе эта столица?
Ты же сдулся здесь и перестал видеть прекрасное.
- Циля не делай мне мозги, моё прекрасное всегда рядом.
-Ну и за што разговор? В Одессе оно таки будет рядом.
- Но я хотел для тебя!
- Для меня Давид хотеть не надо, достаточно делать. Ты подумай пока за это, а я пойду чемоданы собирать.
- Таки Циля, куда квартиру денем?
- Ой, ты сомневаешься в моей прагматичности? Я ж её сдала два дня назад.
-Ты шо всё знала? Знала, что мне откажут?
- Так и знала? Нет, я сделала. Кто бы тебя послал за Родину, если бы не я? Ну пришлось положить пару бумажек и поднять пару родни, так для дела. Вижу маешься, как не родной, гражданством бредишь, бегаешь, унижаешься, кушать стал, как не у мамы. Я крепилась Давид. Полгода нервы себе делала. И вот, мы едем до дома!
- Циля, душа моя, а шо таки быстрее ты сказать не могла? Так долго мучилась?
Циля встала посреди кухни и распахнула халат.
- О, Давид. Бог создал мир за семь дней, а мои мама с папой – это годами, Циля провела руками по фигуре подчёркивая все округлости. Таки посмотри на этот мир – и таки посмотри на меня! И не смей мне возражать!
- Таки я молчу.
- Тогда убери мнение со своего лица и помоги мне с чемоданами.
- Я тебя люблю.
- И не говори мне за любовь, лучше делай!
Счастливая Циля обняла не менее счастливого Давида, и они упали на пол.
Их семейная жизнь продолжила своё существование в другом городе. Как говорят, у нас в Одессе – таки дай им Бог!
