Как пианист, чьи пальцы представали
Головоломкой в тысячу деталей,
Решивший снова сесть за инструмент;
Как женщина, вдруг скинувшая траур,
Порвавшая постылый чёрный саван,
Казалось бы, приросший к ней на век;
Как онемевший от тоски и горя,
Восторгшийся вслух дымно - синим морем,
Куснувшим край истёртых сандалет,
Борюсь с собой в сгущающемся мраке -
С лучин коробкой позабытый факел,
Герой ещё не вышедших газет.