Книгу мою рубили,
Мне ничего, привык,
Но как мне, ногой в могиле,
Слышать дочерний крик.
Душу мою ломали,
Мне ничего, привык,
Но как ей, в самом начале,
В кровь прикусить язык.
Вижу слезы дочерние,
Вижу книгу ее
В цепких лапах у черни,
Жирной, как воронье,–
Повесть дочки о деде,
Слезы ее по нем,
Там, в Китайском проезде,
Посекли топором.
Был бы русским он, сваном,
Или был латышом,
А родился он странным
Откровенным жидом.
Сын фашистом повешен,
Да и двое других,
Кто воздушным, кто пешим
Шли в рядах фронтовых.
Но и этого мало,
Чтобы плакать о нем.
Там, в Китайском, бывалом,
Под державным огнем.
1976
