Притормозив, спросил с небрежной
Усмешкой: “Есть ли закурить?”
А я шагал и думал, грешный:
“Здесь, на земле, мне долго ль жить?”
Он в фирменной дубленке вышел.
Был голос пьян, а сам — тверез.
Я понял раньше, чем услышал,
Что будет разговор всерьез.
Он вышел посреди дороги
Вдоль дач, переходящих в лес,
Такой же, как и я, двуногий
И с тем же признаком словес.
Зима ночную тьму простерла
На елей и заборов смесь,
А он схватил меня за горло:
“Вы долго жить решили здесь?”
Как видно, государь геенны
Гонца прислал на “Жигулях”,
Чтоб он раскрыл мой сокровенный,
Чтоб растолкал мой спящий страх.
Я — за угол, в калитку. Прячусь
В ночном снегу. За мной вдогон,
Утратив на минуту зрячесть,
Кидается автофургон.
Чего гонец бесовский хочет?
Поработить? Побить? Иль сбить?
То я шепчу иль ночь бормочет:
“Здесь, на земле, мне долго ль жить?”
