Витязь славянский везёт за спиною
Колчан с оперённою острой стрелою,
В кольчужной броне, на лихом скакуне,
Хранитель покоя в родной стороне.
Подпруга горит из рубин и граната,
Сверкает попона из чистого злата,
Узда вся расшита резным серебром,
А меч отливает алмазным огнём.
На северо-запад дорога родная,
На юго-восток степь таится чужая,
Бурьяном покрыта, и слышится в ней,
Тревожное ржание вражьих коней.
И в этой дали враг таится заклятый,
И с ними изменник-иуда вожатый,
За ханскую брагу и горсть серебра,
Ведёт на разбой в русский край Кончака.
А витязь один, но один в поле воин,
Коль этого званья мужчина достоин,
Он тянет тугую как смерть тетиву,
Вложив поперёк роковую стрелу.
И целится долго, иуду приметив,
Его — же покуда враги не заметив,
Крадутся тихонько к песчаному броду,
Но лишь замочили подковы о воду,
Рванулась стрела, — просвистев в тот же миг,
И вырвался к небу отчаянный крик,
Предсмертной тоски и живого страданья,
А может, в последней минуте сознанья,
Кто знает его? Вдруг раскаялся он,
Что хана привёл для набега за Дон.
В отряде врага дикий страх суеверья,
Хранит неизбежность над ними поверье,
Божественный рок — смерть в чужой стороне,
Им вой одинокий на белом коне.
Язычных богов вперебой вспоминая,
Поспешно коней у воды осаждая,
Пустились в галоп, во широкую степь,
Чтоб в вежах родных свой позор претерпеть.
Седыми волхвами с огнём заклинанья,
На Русской границе рождалось сказанье,
Былиной прекрасной, живущей в веках,
О трёх знаменитых богатырях.
