Говорят, геолог пропадал в тайге,
в северном походе, на Юган-реке,
будто бы девчонка встретилась ему,
будто допустила к сердцу своему.
Где живешь, красавица? Говорит: «Пыть-Ях!»
Как зовут, красавица? Говорит: «Пыть-Ях».
Веселится, кружится, огонек в глазах.
Обнял юноша ее, вскрикнула; «Юнг-Ях!»
Ночь сгорает на кострах,
тает ягода в губах,
дремлет девица в объятьях,
шепчет милому: «Юнг-Ях».
Северное лето, грозная река.
Только чудо это длится не века.
Он ушел по крыльям первых паутин:
«По моим дорогам я брожу один…»
Тает девица во льдах, растворяется в цветах,
удивляется разлуке, укоряет: «Савысь-Ях!»
В северном походе, далеко в тайге
поселились люди на Юган-реке.
И, конечно, чтили подвиги свои,
но не разлюбили слово о любви.
С той поры и светят в северных краях
Пыть-Ях, Юнг-Ях, рядом Савысь-Ях.* * * Пыть-Ях, Юнг-Ях, Савысь-Ях.
По колодам, по болотам — в сапогах.
Это северные будут города,
а пока летят нефтяники сюда.
И строитель вдоль дороги ставит дом,
и тайга теснится хмурая кругом.
Север, Север, факел огненный до звезд,
обжигает ветром северный мороз,
бездорожье, непогода, неуют,
но откуда дети весело бегут?
Если дети прилетели в те края:
в Пыть-Ях, Юнг-Ях, Савысь-Ях,
значит, люди обогреют навсегда
неприветливые эти города.
