После свадьбы Мороз и Зима не жалели ни сил, ни времени, дружно построили ледяной терем, сугробом пышным его прикрыли, украсили весёлыми гирляндами снежинок, ледяными цветами.
Комнаты столами, шкафами, лавками забили, шкафы – хрустальными блюдами, серебряными ковшами, тяжёлые поставцы кружками и чашками набили.
Богатому терему и богатые наряды!
Недоедали, недосыпали - шубы серебряные, ожерелья жемчужные, подвески алмазные приобретали.
А когда всё сделали, оглянулись - ни детей, ни знакомых, ни друзей.
Не на кого посмотреть, не с кем словом перемолвиться, некуда сходить.
Скучно стало, друг на друга уставились: кто это?
Зачем в тереме?
Посмотрел Мороз на Зиму пасмурным днём, сказал с досадой:
- Вырядилась!
Я трудился, спину ломал, а на неё любо-дорого поглядеть!
Кофта не кофта, платье не платье, шуба не шуба, кругом узорочье алмазное!
Посмотрела Зима на Мороз тучей, охнула:
- Расселся!
Я трудилась, руки ломала, а он знай себе стены подпирает!
- Это ты-то работала? - вскипел Мороз бураном. - Убиралась бы подобру - поздорову!
- Уж не ты ли работал? - вскинулась Зима вьюгой. - Убирался бы сам подобру-поздорову!
- И уйду! - рассвирепел Мороз январём. - Только всё своё заберу!
- И уйду, - заметелила Зима февралём. - Только всё своё заберу!
Ну а когда всё врозь - не удержится в стене и гвоздь.
Не стало ни ледяного терема, ни сугроба пышного, ни весёлых снежинок, ни ледяных цветов, ни узорочья хрустального.
Не стало ни самой Зимы, ни самого Мороза.
На просторе в драной шубёнке, в рваных галошах Март стал попрыгивать по мокрым сугробцам, пощёлкивать ледяными стекляшками - Весну, озорник, вышел встречать.
