Шорохи в ветвях древесных,
их значенье неизвестно —
мы не верим в бестелесных,
все не может быть иначе.
Набегают, набегают
в зеленеющем движеньи
холодеющие звуки.
Сунул я в карманы руки —
полное пренебреженье
к шорохам, деревьям, значит?
К этой тайне горько-сладкой?
Я не знаю, кто здесь гадкий,
я иль мир, или мы оба —
все не может быть иначе…
Неужели так до гроба
одиноких дум круженье,
свод небес почти постылый,
если ж Бог, то только с тыла?
1947-1955
