Комаров по лысине размазав
Попадая в топи там и сям
Автор нежных, дымчатых рассказов
Шпарил из двухстволки по гусям
И грузинским тостам не обучен
Речь свою за водкой и чайком
Уснащал великим и могучим
Русским нецензурным языком
В темноте залузганной хибары
Он ворчал мрачнее сатаны
По ночам-какие суки бабы
По утрам-какие суки мы
И когда храпел ужасно громок
Думал я тихонько про себя
За него, наверно, тайный гномик
Пишет, тихо пёрышком скрипя
Но однажды, ночью тёмной-тёмной
При собачьем лае и дожде
Не скажу, что с радостью огромной
На зады мы вышли при луне
Совершая там обряд законный
Мой товарищ, спрятанный в тени
Вдруг сказал мне с дрожью незнакомой-
Посмотри-ка, светятся они
Били прямо в нос навоз и силос
Было сыро, гнусно и темно
Ничего как-будто не светилось
И светиться не было должно
Но внезапно я увидел, словно
На минуту раньше был я слеп
Как свежеотёсанные брёвна
Испускали ровный белый свет
И была в них лунная дремота
Запах далей северных лесных
И ещё особенное что-то
Выше нас, и выше их самих…
И товарищ тихо и блаженно
Выдохнул из мрака — благодать
Светяться то, светяться как, Женька
И добавил грустно — так их мать.
1978
