Га-Ноцри

Так сочит пустоту из прогалов окраинных детство, где решив закурить, по прохожим искали огней. И проталина - пальцем во рту весняного младенца - чем-то грязным сладка, и грядущее кружит над ней - то ль подбитым грачом, то ль нелетным ещё вороненком - чем то шустрым, пернатым и чёрным - поскольку черно, словно полость Земли, бесконечно брюшная. В граненом постимперском стаканище свойско искреет вино, добродя до винища уже. За изжогою спирта, за гремячим оконцем, за шторочкой как поездной, что подернуть тоской и оставить для лёгкого флирта с молодым ветерком южно-русским, который весной уже пахнет и рвёт наизнанку безжалостно ноздри. И не втянешь его - проще голодом брюхо втянуть. Из нахрапистой тьмы ритуально помятый Га-Ноцри выползает на свет, понимая, его проклянут.