По Эдгару По

Возле рижской магистрали, где в снегу стволы лежали,

В глубине лесной печали шел я мерзлою тропой.

Обогнул седой чапыжник. Кто там прянул на булыжник?

Это старый чернокнижник, черный ворон, ворон злой.

Страшных лет метаморфоза, посиневший от мороза,

Трехсотлетний член колхоза, — черный ворон мне кричит:

— Золотник святого дара сделал вещью для базара,

Бойся, грешник, будет кара, — черный ворон мне кричит.

Говорю я: — Трехсотлетний, это все навет и сплетни,

Есть ли в мире безответней и бессребренней меня?

Не лабазник, не приказчик, золотник я спрятал вящик, —

Пусть блеснет он, как образчик правды нынешнего дня.

Но упорен черно-синий: — Осквернитель ты святыни,

Жди отмщения эриний, — ворон старый мне кричит.

— Мастерил свои товары, чтоб купили янычары,

Бойся кары, грозной кары, — ворон старый мне кричит.

За деревней малолюдной, свой подъем окончив трудный,

Я вступаю в край подспудный, но душе открытый лес.

Кто там, кто там над болотом? Ворон, ты ль за поворотом?

Ты ль деревьям-звездочетам поклонился — и исчез?

1987