ЮГ

Одиночество антрацитовой конституции

прошивает сиреневое пальто -

и теплеют глаза лепестками седой настурции.

Мы снимаем с себя лекала, нас больше нет, мы - кто.

Мы приходим одной дорогой, уходим разными,

наши лица довольны, а губы обожжены.

Все слова, для которых нет букв, говорят оргазмами

и сливаются в диалект безропотной тишины.

Мы сжимаемся до искусства над половицами;

долго курим, балкон от холода наг и туг.

Под похмельное утро кормушки полны синицами -

и смерзаются накрепко пары трамвайных дуг.