Я влюблена в последний глоток,
А пение птиц напомнит разлуку.
Когда мчишься и падаешь,
Точно готов
Громом об землю,
Уснуть? И как будто
Не было встреч
Из далёких расщелин.
Мы не клялись.
Друг за друга умрём.
Сколько вопросов осталось на теле?
Смоет их дождь, спрячет их лён.
Чтобы поступки с влагой простились.
Пальцы скрутило обилие зла.
Ночью и тени кажутся дымом.
Как без тебя дойти до огня
И уберечься?
Несчастное иго
Стрелы пускает,
Забыв рассказать,
Что не от ран
Глубоких, немилых,
Хочется снова насквозь.
Ты писал:
Люди упустят чужое объятье,
Лишь бы стоять на помосте.
От пуль
Нет и возможных
Заполнить: где знать? Я
Не нужна, отбиваюсь от рук.
Только споткнувшись, усталость накроет.
Нет, не зову погибать за собой.
Едва дрожит осознание. Слушай!
Я понимаю: тебя ждут порой.
Стол весь накрытый, свечки и праздник.
Стулья скрипят, как дивный звонок.
Я признаю: меня поломали
Каждый твой взгляд,
Крик или вздох.
Разные люди разными стали.
Мне ли теперь дороги искать?
Может, устроить побег?
А на ветках
Хочется знак узлом завязать.
Кто потерял выгнутый вектор?
Я не могу быть вдалеке,
Я не могу быть где-то рядом.
Если всё – яд, то дайте уже,
Если всё – мир, то дайте мне право.
Но по манерам читали давно.
Мы за грехи привыкли молиться.
Сам Станиславский ответил на то:
«Хотеть касаться»,
Наверное, слиться
С дыханием выпить последний глоток,
Смотреть на небо, как на рисунок,
Трудился над ним прекрасный Ван Гог.
Как тесно связаны чувства и судьбы!
Тонкая нить потянет рукав.
Твоё пальто согреет мне плечи.
Каждый из нас, увы, виноват:
Ты показал, что живут ради встречи.
Вновь возвращают числа и стан
Меня тропинкой в нужное время.
Я удивляюсь: который изъян
Нам говорил: «Будешь рассветом!»
Но уверенность
Держит капкан.
Почти порвались платье, накидка.
Что же случится с нами тогда?
Лучше не знать,
Отправляя открытку
Нашей родне,
Что всё хорошо,
Домик построен. Обед – на тарелках.
Лишнее будет шептать: «Это сон».
Пусть затеряется в логове предков.
