— Вот, — сказала мама, — полюбуйтесь!
На что уходит отпуск?
Посуда, посуда, три раза в день посуда!
Утром мой чашки, а днем целая гора тарелок.
Просто бедствие какое-то!
— Да, — сказал папа, — действительно это ужасно!
Как жалко, что ничего не придумано в этом смысле.
Что смотрят инженеры?
Да, да...
Бедные женщины...
Папа глубоко вздохнул и уселся на диван.
Мама увидела, как он удобно устроился, и сказала:
— Нечего тут сидеть и притворно вздыхать!
Нечего все валить на инженеров!
Я даю вам обоим срок.
До обеда вы должны что-нибудь придумать и облегчить мне эту проклятую мойку!
Кто не придумает, того я отказываюсь кормить.
Пусть сидит голодный.
Дениска!
Это и тебя касается.
Намотай себе на ус!
Я сразу сел на подоконник и начал придумывать, как быть с этим делом.
Во-первых, я испугался, что мама в самом деле не будет меня кормить и я, чего доброго, помру от голода, а во-вторых, мне интересно было что-нибудь придумать, раз инженеры не сумели.
И я сидел и думал и искоса поглядывал на папу, как у него идут дела.
Но папа и не думал думать.
Он побрился, потом надел чистую рубашку, потом прочитал штук десять газет, а затем спокойненько включил радио и стал слушать какие-то новости за истекшую неделю.
Тогда я стал думать еще быстрее.
Я сначала хотел выдумать электрическую машину, чтобы сама мыла посуду и сама вытирала, и для этого я немножко развинтил наш электрополотер и папину электробритву
Харьков».
Но у меня не получалось, куда прицепить полотенце.
Выходило, что при запуске машины бритва разрежет полотенце на тысячу кусочков.
Тогда я все свинтил обратно и стал придумывать другое.
И часа через два я вспомнил, что читал в газете про конвейер, и от этого я сразу придумал довольно интересную штуку.
И когда наступило время обеда и мама накрыла на стол и мы все расселись, я сказал:
— Ну что, папа?
Ты придумал?
— Насчет чего? — сказал папа.
— Насчет мойки посуды, — сказал я. — А то мама перестанет нас с тобой кормить.
— Это она пошутила, — сказал папа. — Как это она не будет кормить родного сына и горячо любимого мужа?
И он весело засмеялся.
Но мама сказала:
— Ничего я не пошутила, вы у меня узнаете!
Как не стыдно!
Я уже сотый раз говорю — я задыхаюсь от посуды!
Это просто не по-товарищески: самим сидеть на подоконнике, и бриться, и слушать радио, в то время как я укорачиваю свой век, без конца мою ваши чашки и тарелки.
— Ладно, — сказал папа, — что-нибудь придумаем!
А пока давайте же обедать!
О, эти драмы из-за пустяков!
— Ах, из-за пустяков? — сказала мама и прямо вся вспыхнула. — Нечего сказать, красиво!
А я вот возьму и в самом деле не дам вам обеда, тогда вы у меня не так запоете!
И она сжала пальцами виски и встала из-за стола.
И стояла у стола долго-долго и все смотрела на папу.
А папа сложил руки на груди и раскачивался на стуле и тоже смотрел на маму.
И они молчали.
И не было никакого обеда.
И я ужасно хотел есть.
Я сказал:
— Мама!
Это только один папа ничего не придумал.
А я придумал!
Все в порядке, ты не беспокойся.
Давайте обедать.
Мама сказала:
— Что же ты придумал?
Я сказал:
— Я придумал, мама, один хитрый способ!
Она сказала:
— Ну-ка, ну-ка...
Я спросил:
— А ты сколько моешь приборов после каждого обеда?
А, мама?
Она ответила:
— Три.
— Тогда кричи «ура», — сказал я, — теперь ты будешь мыть только один!
Я придумал хитрый способ!
— Выкладывай, — сказал папа.
— Давайте сначала обедать, — сказал я. — Я во время обеда расскажу, а то ужасно есть хочется.
— Ну что ж, — вздохнула мама, — давайте обедать.
И мы стали есть.
— Ну? — сказал папа.
— Это очень просто, — сказал я. — Ты только послушай, мама, как все складно получается!
Смотри: вот обед готов.
Ты сразу ставишь один прибор.
Ставишь ты, значит, единственный прибор, наливаешь в тарелку супу, садишься за стол, начинаешь есть и говоришь папе:
Обед готов!»
Папа, конечно, идет мыть руки, и, пока он их моет, ты, мама, уже съедаешь суп и наливаешь ему нового, в свою же тарелку.
Вот папа возвращается в комнату и тотчас говорит мне:
Дениска, обедать!
Ступай руки мыть!»
Я иду.
Ты же в это время ешь из мелкой тарелки котлеты.
А папа ест суп.
А я мою руки.
И когда я их вымою, я иду к вам, а у вас папа уже поел супу, а ты съела котлеты.
И когда я вошел, папа наливает супу в свою свободную глубокую тарелку, а ты кладешь папе котлеты в свою пустую мелкую.
Я ем суп, папа — котлеты, а ты спокойно пьешь компот из стакана.
Когда папа съел второе, я как раз покончил с супом.
Тогда он наполняет свою мелкую тарелку котлетами, а ты в это время уже выпила компот и наливаешь папе в этот же стакан.
Я отодвигаю пустую тарелку из-под супа, принимаюсь за второе, папа пьет компот, а ты, оказывается, уже пообедала, поэтому ты берешь глубокую тарелку и идешь на кухню мыть!
А пока ты моешь, я уже проглотил котлеты, а папа — компот.
Тут он живенько наливает в стакан компоту для меня и относит свободную мелкую тарелку к тебе, а я залпом выдуваю компот и сам несу на кухню стакан!
Все очень просто!
И вместо трех приборов тебе придется мыть только один.
Ура?
— Ура, — сказала мама. — Ура-то ура, только негигиенично!
— Ерунда, — сказал я, — ведь мы все свои.
Я, например, нисколько не брезгую есть после папы.
Я его люблю.
Чего там...
И тебя тоже люблю.
— Уж очень хитрый способ, — сказал папа. — И потом, что ни говори, а все-таки гораздо веселее есть всем вместе, а не трехступенчатым потоком.
— Ну, — сказал я, — зато маме легче!
Посуды-то в три раза меньше уходит.
— Понимаешь, — задумчиво сказал папа, — мне кажется, я тоже придумал один способ.
Правда, он не такой хитрый, но все-таки...
— Выкладывай, — сказал я.
— Ну-ка, ну-ка... — сказала мама.
Папа поднялся, засучил рукава и собрал со стола всю посуду.
— Иди за мной, — сказал он, — я сейчас покажу тебе свой нехитрый способ.
Он состоит в том, что теперь мы с тобой будем сами мыть всю посуду!
И он пошел.
А я побежал за ним.
И мы вымыли всю посуду.
Правда, только два прибора.
Потому что третий я разбил.
Это получилось у меня случайно, я все время думал, какой простой способ придумал папа.
И как это я сам не догадался?
