Так и далее — родных
Отразил и близких,
Всех, что числились в живых
И посмертных списках.
Стол проверки бросил взгляд
На его работу:
— Расписался? То-то, брат.
Следующий — кто там?
Впрочем, стой,- перелистал,
Нет ли где помарок.
— Фотокарточки представь
В должных экземплярах…
Докажи тому Столу:
Что ж, как не запасся,
Как за всю войну в тылу
Не был ты ни часа.
— До поры была со мной
Карточка из дома —
Уступить пришлось одной,
Скажем так, знакомой…
Но суров закон Стола,
Голос тот усопший:
— Это личные дела,
А порядок общий.
И такого никогда
Не знавал при жизни —
Слышит:
— Палец дай сюда,
Обмакни да тисни.
Передернуло всего,
Но махнул рукою.
— Палец? Нате вам его.
Что еще другое?.
Вышел Теркин на простор
Из-за той решетки.
Шаг, другой — и вот он, Стол
Медсанобработки.
Подошел — не миновать
Предрешенной встречи.
И, конечно же, опять
Не был обеспечен.
Не подумал, сгоряча
Протянувши ноги,
Что без подписи врача
В вечность нет дороги;
Что и там они, врачи,
Всюду наготове
Относительно мочи
И солдатской крови.
Ахнул Теркин:
— Что за черт,
Что за постановка:
Ну как будто на курорт
Мне нужна путевка!
Сколько всяческой возни
В их научном мире.
Вдруг велят:
— А ну, дыхни,
Рот разинь пошире.
Принимал?
— Наоборот.-
И со вздохом горьким:
— Непонятный вы народ,-
Усмехнулся Теркин.
— Кабы мне глоток-другой
При моем раненье,
Я бы, может, ни ногой
В ваше заведенье…
1959
