У ручья

От платформы, от шума, от грубых гудков паровоза

В получасе ходьбы,

В тайнике у ручья уцелела случайно береза

От всеобщей судьбы.

Оттого ли, что корни пустила в неведомый глазу

Небольшой островок,

Но дыхание горя еще не ложилось ни разу

На блестящий листок.

Каждый лист ее счастлив, зеленый, веселый, певучий,

Кое-где золотой,

Только ветви ее, только белые ветви плакучи

И шумят над водой.

От нее, от блаженной, на вас не повеет участьем,

Ей недуг незнаком,

Только вся она светится полным, осмысленным счастьем,

Не отравленным злом.

Я, узнав, полюбил простодушное это величье,

Самобытный покой,

Этот сказочный свет и младенческое безразличье

К скучной скорби людской,

Этот взлет к небесам, этот рост белоствольный, могучий,

Чистоту, забытье…

Полюбил, а понять не сумел: отчего же плакучи

Ветви, ветви ее?

1946