Она горела! Как она горела!
То пламя, что внутри, пылало ярко!
И всех вокруг она огнем тем грела,
Пока внутри нее горел он жарко.
Но только он предпочитал прохладу.
И рядом с ней, как время показало,
С ее пожаром не было уж сладу,
Хоть лей водой, чтоб пламя угасало.
Он слишком близко, - пламя обжигает.
Ожоги остаются пузырями
От языков костра. И он решает
Пока чуть притушить костер камнями.
Чуть закидал, и пламя чуть угасло.
Но, обжигая камни, постепенно,
И подливая капельками масло,
Костер вновь разгорался полноценно.
Опять решает притушить чуть-чуть.
На этот раз ведром воды прохладной.
Так удачно получилось вдруг плеснуть,
Что тот костер уменьшился изрядно.
И языки костра уже не греют.
И маленьким, и тихим пламя стало.
И кажется, что угольки дотлеют,
И тот костер погаснет вдруг устало.
Он испугался и копну дровишек
Подкинул, чтоб разжечь то пламя лучше.
И вот опять тепла пошел излишек.
Ему опять от жара стало хуже.
И так и шли потом чередованья.
То распалит костер до мощи жаркой,
То притушит почти до угасанья,
До угольков, чтоб вновь… разжечь их ярко.
Но только пламя вечным не бывает.
Когда его периодично тушат
И камни крупные в него кидают,
То языки его уже не кружат.
И постепенно пламя угасает.
Лишь угольки еще немного тлеют.
И хорошо, коль их пораздувают,
Но чаще они просто каменеют.
Или рассыпятся вокруг золою,
Развеясь по ветру. Совсем погасло.
И холод в этом месте, как зимою.
А он опять захочет, чтобы ясно
Горело пламя. Чтоб согреться рядом.
И даже пусть от жара вновь ожоги,
И пусть он будет пламенем объятым.
Но пламя нет. Есть действий лишь итоги.
И как понять, что лучше, а что хуже?
Если горишь, то не спалить дотла бы.
А не горишь, то хуже зимней стужи.
Как нужно, все же, в чувствах меру знать бы…
