Сынуля рос вполне себе рутинно,
А папе в глюках всё являлся бог:
Он жертвовать просил ему скотину.
Абраша бил ягнят, а после - жёг.
Видать, творцу был сладок и приятен
Зверей горелых едкий фимиам.
Но вот, от гари и кровавых пятен,
Совсем поехал крышей Авраам.
И глас с небес сказал: "Я бог, я вечен,
Во вкусах постоянства, правда, нет.
Мне захотелось мяса человечин,
Зажарь-ка, друг, Исака на обед!
Употреблю без соли и без лука,
Валежник дам, и не возьму налог.
Черкнёшь рецепт, чтоб капитана Кука
Другой народец приготовить смог".
Тут отпустило бедного Абрама:
"Привидится же старому хрычу!
На склоне лет к чему мне эта драма?
Жена, подай шинель, пойду к врачу!".
Но не пошёл, а, следуя привычке,
Вина себе достал из бурдюка.
Сказал: "Сынок! Бери дрова и спички,
И мамке не забудь сказать "пока!".
Сработала папашина уловка:
Подставы не почувствовал Исак.
Отец привёл, связал его верёвкой,
И, бросив на алтарь, занёс тесак.
Сын в ступоре от ужаса такого,
Лишь слезы потекли из ясных глаз.
Он знал: у папы с головой хреново,
Но буйного, увидел в первый раз.
Исак обмяк, готовясь к быстрой смерти,
Но отпустило вновь его отца:
У психа в голове унялись черти,
Он бросил нож и развязал мальца.
Обнял, заплакал, попросил прощенья,
Пошел в пустыню к лекарю скорей.
Налил вина, поставил угощенья,
И вскорости, преставился еврей...
Абрам, Исак, их первенцы и внуки -
То праотцы масонской веры всей.
Писать о них - мои отсохнут руки.
Стиха достоин только Моисей.
