- Братцы, вот я! - весело крикнул Репей, выглядывая из земли зеленой почкой. - Ух, как долго я спал!..
Здравствуйте, братцы!
Когда он посмотрел кругом, то понял, почему никто не откликнулся: он выглянул из земли почти первый.
Только кое-где еще начинали показываться зелененькие усики безымянной травки.
Впрочем, у самого забора уже росла острая крапива, - эта жгучая дама являлась всегда раньше всех.
Репей даже рассердился немного, что он опоздал.
- Вы что же молчите? - обратился он к Крапиве. - Кажется, я был вежлив...
- А что же мне говорить? - заворчала Крапива: она вечно была чем-нибудь недовольна. - Только выскочил из земли, и давай орать...
Вот посмотрите, как себя умно ведет Чертополох: растет себе потихоньку.
- Ах, не говорите мне про Чертополох...
Он молчит, потому что глуп.
Да, очень глуп, бедняжка...
Впрочем, я это так, к слову.
Я знаю,
Крапива, что вы давно неравнодушны к этому колючему господину...
- Кажется, это не ваше дело, умный болтун! - отозвался выведенный из терпения Чертополох.
- Виноват, я к слову...
Действительно, меня это нисколько не касается.
Да...
А все-таки я рад встретить старых знакомых.
Помилуйте, сколько лет вместе растем у одного забора...
Одним словом, соседи.
Нет, я не сержусь на вас,
Чертополох, хотя вы и могли бы быть повежливее.
Впрочем, все зависит от воспитания, и вы не виноваты, что не знаете первых правил приличия...
- Ну, пошел молоть!.. - ворчал Чертополох. - Для чего только родятся такие болтуны?
Напрасно землю занимают и другим мешают...
- Значит, по-вашему, я лишний? - обернулся Репей. - Я?
Лишний?
Ха-ха!..
Вот это недурно сказано!
Желал бы я знать, кто украшает весь огород?..
Да, я украшаю, господа!
Всем это известно и, кажется, не требует доказательств.
Один рост чего стоит: а потом - какие листья!..
Должен признаться, что я по ошибке попал в ваше общество, то есть на задворки.
Мое настоящее место где-нибудь в оранжерее...
Скажите, пожалуйста, чем лучше все эти пальмы?
Дайте-ка мне хорошую пищу, побольше света и тепла, так я бы их всех за пояс заткнул.
Просто ко мне относятся несправедливо, и я вынужден скитаться под заборами...
Да, люди несправедливы и сами виноваты, что не могут понять настоящей красоты...
- Да... особенно - ваших цветов прекрасных!..
Нечего сказать, хороши цветы...
Просто какие-то шишки! - ядовито заметила Крапива. - Вот у Чертополоха так цветы, а тут - колючие шишки.
Крапива и Репей частенько ссорились между собой, ссорились просто так, от нечего делать.
Чертополох обыкновенно молчал и вступался только тогда, когда Репей очень уж начинал хвастать.
Положим, и Крапива была хороша, - всех бы жалила; но что вы поделаете с женщиной, когда она желает сердиться?
А весна шла быстрыми шагами.
Солнышко так и пригревало оттаявшую землю.
Огород и задворки, заглушенные сухим бурьяном и сорной травой, начинали принимать веселый вид, точно принаряжались к какому-то празднику.
Везде показывалась светлая весенняя зелень, точно развертывался дорогой бархатный ковер...
Поднималась молодая крапива, чертополох, репей, лебеда.
Все эти сорные травы росли с необыкновенной быстротой, как будто стараясь перегнать друг друга.
Скоро выглянул желтым глазком Одуванчик и крикнул:
- Здравствуйте, братцы!..
Одуванчик был славный малый, а главное, ни с кем не ссорился.
Растет себе и радуется.
Его все любили, а особенно серебристая Лебеда, тоже скромная и безобидная травка.
Они так и росли вместе, как брат с сестрой.
- Ты меня любишь,
Лебеда? - шепотом спрашивал Одуванчик вечером, складывая свой желтый цветочек.
- Ах, очень, очень люблю!.. - признавалась тоже шепотом Лебеда, опуская свои зеленые листочки, точно посыпанные серебряной мукой. - Вы такой вежливый,
Одуванчик, не то что Репей или Чертополох.
А Крапивы я боюсь, - она такая злая.
Я стараюсь всегда быть подальше от нее...
- Я тоже...
Неприятная дама!..
Ее даже коровы боятся и люди тоже.
Так и вцепится...
Остались незаросшими только гряды, где взрытая земля так неприятно чернела.
А какая там была отличная почва!..
Сорные травы всегда смотрели на нее с завистью.
Вот бы где отлично было устроиться.
- Я не понимаю, почему мы должны жаться у заборов, - ворчал Репей. - На грядах земля такая мягкая, как пух, и потом так много солнца...
- А ты попробуй устроиться на гряде, - ехидно советовала Крапива.
- Устроиться не долго, да только из этого не выйдет толка...
Хлопот много.
- Ты боишься хозяйки?
- Что мне ее бояться?
Я никого не боюсь.
А только это несправедливо, что нас загнали к забору.
Чем мы хуже других?
Пока гряды не были вскопаны, в огород заходила разная скотина.
Впрочем, коровы не трогали сорной травы, а только пощипывали зеленую травку.
Вот другое дело, когда забрался однажды козел.
Он прямо попал на Репей и съел у него целый лист.
- Ах, какой нахал! - ругался Репей. - Это наконец невежливо...
Погоди, вот я тебя осенью украшу всеми своими шишками...
Будешь меня помнить, негодная тварь!
От козла досталось и бедному Одуванчику, и Лебеде: они тоже недосчитались зеленых листьев.
Он не тронул только Крапивы и Чертополоха.
- Благородное животное козел!.. - ехидно уверяла всех Крапива. - Он никогда не затопчет...
Не то что корова или лошадь.
Скоро земля совсем оттаяла, и в огород пришла хозяйка.
Это была низенькая старушка в темном платочке.
Огород для нее составлял главную статью дохода: и сама сыта, да еще на рынок столько овощу разного продаст.
Посмотрела, посмотрела старушка кругом и говорит:
- Пора гряды копать...
А потом еще посмотрела кругом, покачала головой и говорит:
- Откуда только берется эта сорная трава?..
И когда успела вырасти?..
Ведь никому она не нужна...
Репей обиделся на старушку за всех товарищей.
- Вот тоже выдумала: никому не нужны!..
Это мы-то не нужны?
Вот ты, старушонка, действительно никому не нужна, - и давно тебе пора помирать...
И тебя не будет, а мы все-таки будем расти.
Вся разница в том, что будет у нас другая хозяйка, подобрее.
На другой день старушка опять явилась в огород и привела с собой внучку Машу.
- Стара я стала, внучка, одной не управиться, а твое дело - молодое, в охотку поработаешь.
- Ничего, бабушка, поработаю.
Да и какая это работа?
Одно удовольствие...
Начали бабушка с внучкой гряды копать.
Бабушка кряхтит, кряхтит, едва полгряды выкопает, а у внучки уже целая грядка готова.
- Ай да внучка!
Ай да умница! - похваливает старушка. - И я прежде вот так же скоро все делала, а теперь едва спину разогну...
А Маша только смеется.
Копает да еще песни поет.
Не работа, а забава.
Здоровая девушка, - в охотку поработать...
Дней в пять все было кончено.
Посмотрела Маша на свою работу, полюбовалась и говорит:
- А что, бабушка, у тебя вот там место под забором даром пропадает?
Вот бы малины посадить, да крыжовнику, да смородины...
Очень уж я малину люблю, бабушка.
- Так, внучка, так, милая... и в самом деле, посадим-ка малинки, да смородинки, да крыжовнику.
Которую ягоду сами съедим, а которую на базаре продадим...
Я уж давно об этом сама подумывала, да все как-то руки не доходили.
Обрадовалась старушка новой статье дохода, благо у внучки руки здоровые.
Сказано - сделано.
Накупила старушка у знакомого садовника и малины, и смородины, и крыжовника, и началась работа.
Маша вдоль забора накопала ям и принялась рассаживать в них кусты.
От этой работы больше всего досталось Крапиве.
- Что же это такое, - кричала она на весь огород, - этак и совсем житья не будет!..
Караул!..
В отчаянье она несколько раз пребольно ужалила белые руки бойкой внучки.
- Вот тебе, вот тебе, выдумщица!..
- Ах, проклятая крапива, как она больно жжется!.. - жаловалась Маша, помахивая рукой.
- Я всех сожгу, - шипела Крапива.
- Откуда она только берется! - удивилась опять старушка. - Ведь никто ее, кажется, не садит...
Гораздо скорее начали расти все овощи после полотья.
- Ишь дармоеды!.. - ворчал Репей. - Небось своего ума не хватало, чтобы расти в готовой гряде.
Эх вы, белоручки!..
- Молчи, мужик, - крикнул с гряды молодой Горох, начинавший завиваться около своей тычинки, - не твое дело...
- А ты, хвастун!..
Погоди, вот тебя воробьи заклюют.
- Значит, сладко, если клюют...
А вот тебя так никому не нужно.
- Оттого и не нужно, что я для себя расту, а ты для других стараешься.
Одним словом, что ни день, то новый спор.
Нашла коса на камень, и хвастун попал на хвастуна.
На гряды теперь любо было посмотреть.
Все зеленело и быстро росло.
И простоватая свекла, и кокетливая морковка, и горькая редька, и капуста.
Вся беда, что мало было кавалеров - все наперечет: хвастун Горох да горький Лук.
Впрочем,
Лук понимал свое положение и старался расти поближе к Редьке, - такая же горечь, так уж вместе бог велел расти.
- У меня все красавицы растут, - хвастался Горох. - А всех лучше морковка...
Вот какие у нее листочки прорезные, точно зеленые кудерьки.
Так сами и вьются...
Морковка делала вид, что не слышит этих похвал, и только все краснела и краснела.
И приятно, и стыдно.
Конечно, верить Гороху нельзя; а все-таки, когда так начинают хвалить прямо в глаза, невольно как-то хочется верить.
Скромная морковка начинала про себя думать, что в самом деле она лучше всех, и еще больше краснела.
Вот другое дело Редька; толстеет себе, как купчиха, и ничего знать не хочет.
Споры часто заходили так далеко, чуть не до настоящей ссоры.
Главными зачинщиками являлись Горох и Репей.
- Эй ты, мужик! - кричал обыкновенно Горох. - Никому-то тебя не нужно.
Тебя даже и скотина не ест...
Для чего ты растешь?
- Для себя расту, - отвечал Репей с гордостью. - А что касается того, что я никому не нужен, так это ты весьма ошибаешься...
Куда человек - туда и я; значит, и я на что-нибудь нужен.
Тысячу верст человек прошел, и я за ним...
Для меня все равно - холод и жар: я не прихотлив.
А ты - неженка.
Тебя и садить нужно, и беречь, а я все сам.
Вот теперь и сообрази, что все это значит...
- Моя хозяйка говорит, что ты никому не нужен.
- Мало ли что она скажет!..
Вот осень настанет, вот она и примется выбирать вас всех из гряды; а я-то останусь на том же месте.
Вот тебе и не нужен...
Тебя каждый козел съест; а я так вцеплюсь в него, что не обрадуется.
Всю бороду ему зацеплю, - не отдерет потом.
И Крапива тоже постоит за себя, и Чертополох...
Мы уже все заодно живем.
Без нас-то какой огород может быть?..
Да, подумай-ка своим умом...
Ежели разобрать, так я гораздо поважнее тебя буду и постарше.
Конечно, меня мало ценят, ну, да это все равно.
Я мало обращаю внимания, что про меня говорят.
Они свое говорят, а я свое делаю.
Так-то, милый друг!..
Одним словом, жаль мне тебя, потому что ты чужим умом живешь.
Легкомысленный овощ, и больше ничего.
До первого мороза тебе и жить.
- У всякого своя судьба,
Репей.
У тебя кожа толстая, - вот и не боишься мороза; а у меня листочки нежные, сам я тоненький...
Одним словом, деликатное растение.
Так дело шло день за днем.
Лето проходит быстро, - его вспоминают, когда оно пройдет.
Так было и тут.
Гряды в огороде покрылись густой зеленью.
Капуста разбухла до того, что верхние листья на ней лопались.
Горох отцвел и покрылся стручьями.
Малина начала созревать, хотя на первый год ягод и немного было.
Внучка Маша, кажется, больше всего заботилась о ягодах.
Нет-нет и заглянет в огород.
То репку сорвет, то спелую ягодку ущипнет.
Крапива и тут не унималась.
С горя она нынче выросла большая-большая и не упускала случая обжечь прихотницу-внучку.
- У, гадкая! - ворчала девушка, пряча руки.
Скоро ягоды были обобраны, и очередь наступила овощам.
Началось дело с гороха.
Перерастет - невкусный будет.
Потом редьке и луку досталось.
Потом дело дошло до свеклы и моркови.
Старушка приходила каждое утро и вырывала созревшие овощи, чтобы снести их на базар.
- Что, дармоеды? - торжествовал Репей. - Пришла ваша пора... всех вас старушонка перетаскает на базар.
Так вам и надо - не хвастайтесь...
Погодите, вот ударит мороз, - всем конец.
И мороз ударил...
Почернела ботва у картофеля, пожелтел горох, начали обваливаться засыхавшие листья.
Пришла старушка вместе с внучкой и принялась за работу.
Вместе они повыдергали весь картофель, морковь, репу и свеклу и целых два дня обрезывали ботву.
Гряды приняли такой печальный вид, точно по ним прошел неприятель.
В бороздах валялись целые вороха обрезанных листьев, точно старое, изношенное платье, которое уже никому не нужно.
Дольше других на грядках оставались лук, редька да капуста.
Они не боялись морозов.
Но и их очередь наступила.
Опять пришла старушка с внучкой, и гряды окончательно опустели.
Тяжело было смотреть даже со стороны, как валились под ножом тяжелые зеленые головы капусты.
Скоро весь огород был убран, и на грядах оставались одни кочерыжки от капусты, жалко торчавшие из земли, точно утиные шеи.
Полил дождь, загудел ветер, а потом первый мороз сковал землю.
Жутко пришлось и сорной траве.
- Ну, кума, пора и нам отдохнуть, - сказал как-то Репей засыхавшей Крапиве. - Что же, пожили, покрасовались и на будущий год опять увидимся...
До свидания, кума!
Меня только одно утешает: всех этих дармоедов убрали от нас, - место очистили...
Крапива только жалобно стонала:
- Ух, как холодно!..
В самом деле, пора на покой. - Она даже сердиться не могла.
Чертополох все лето промолчал и молча засох от первого инея.
