Мое сердце

У меня все отлично. Лето прошло на «ура». Я была там, где всюду бегает детвора, Где деревьев кроны светлы и темна кора, И мурлычат кошки, прячась в тени от солнца. Там был юг почти – невиданная жара. Там остаться бы… Но сердце – не голова, И оно говорит: «Родная, тебе пора». И не остается. Мое сердце мчится вдаль, будто колесо. Я держу его, представляя, что это сон, Но оно не верит, кажется, в это все, И летит быстрее. Я ловлю его, словно бабочку, на лету, Приговаривая: «Тише… Я помогу…». А оно мне: «Что держишь? Я уж давно не тут». И рука немеет. Моя выдержка закалялась немало лет. Я держу свое сердце так крепко, что даже мне Самой кажется, что оно задохнется вне Пограничных ребер, сгорев под палящим солнцем, Чем устанет спорить, где ему ночевать. Я его уложу рядом с собой в кровать. Сердцу – больно. Сердцу – хочется горевать. А оно смеется. Говорю: «Что смешного?». Оно – ничего в ответ. Я встаю / мне не спится / и зажигаю свет. В отражении стекол черен мой силуэт И почти не виден. Греет руки уже давно не горячий чай. Сердце вновь унеслось, пропев на лету: «Прощай». Хорошо, что хотя бы у сердца на сердце май, И он там стабилен. А во мне бессонница в сотни пустых страниц. Погружаясь во вспышки чьих-то домов и лиц, Я сливаюсь с ними настолько, что корабли Не нашли бы курса. До утра доживаешь – и снова на ринг и в бой, Забывая, зачем и кто ты. Сегодня мой Оппонент печальней, чем тонущий за кормой. Берега несутся Мимо шхун и яхт, разливающихся в волнах. Мое сердце ушло – видимо, это крах. Но он всяко лучше, чем прозябать в цепях До босого штиля. Кроме этого все отлично, ты знаешь сам. Во мне счастья столько, что радоваться слонам. Я тебе посылаю с крыши своей «салам». /Я с тобою, милый/