Мне приснилось во сне пробужденье.
Я увидел чужую страну.
Понимал: эти красные тени –
те же флаги, что были в войну…
Я в тоске обливался слезами.
Но сомненье меня обожгло –
я проснулся… Стоял над холмами.
Было море, как пламя, светло.
В небе Пушкина мчались страницы…
ни людей, ни зверей и ни птицы…
Государства друг друга сожгли
и на дно, будто камень, ушли…
Я очнулся от сна в самом деле.
За окном танцевала толпа.
Люди вверх в телескопы глядели.
Вождь висел на веревке столба.
И проснулся я в страхе – и снова
видел: толпы проходят на свет.
Мы пытаемся веровать в слово,
если бога надежнее нет.
Мы пытаемся вспомнить про совесть,
пробуждаясь… ведь были рабы!
И о дерзкой свободе условясь,
рвемся, молимся в путах судьбы.
Нам очнуться б иными, другими!
Изменяем и знамя, и герб,
и страны возвращенное имя
произносим, целуем, как хлеб!
И бредем всей страной, оступаясь,
в мире грозном без прежних прикрас,
каждый час, каждый миг просыпаясь,
как нам кажется, – в истинный раз.
1999
