В огне холодном, плещущем до крыш,
Как накануне преставлеиья света,
Гремел Париж, плясал и пел Париж,
Париж туристов всей Земли-планеты.
Катились волны стали и стекла,
Мела метель слепящего нейлона,
Бензинного и женского тепла,
За двадцать франков переоцененных.
Но я стоял не перед ней застыв,—
Я увидал, как в огненном прибое
На улице, в толпе, глаза закрыв,
Забыв про город, целовались двое.
Как будто бы в лесу, к плечу плечо,
Они вдвоем — и холодок по коже,
Стыдливо, неумело, горячо...
Влюбленные на всей земле похожи.
Здесь, среди камня, стали и стекла,
В твой час, Париж, поэтами воспетый,
Меня на Монпарнасе обожгла
Травинка человеческого света,
Ничем не истребимая дотла,
Как в тьме кромешной маленькая веха,
Она, колеблясь, тонкая цвела
Под грозным небом атомного века.
