Ленин стоит в церкви
(cтатуя Ленина в церкви).
Мраморный серый Ленин
в церкви у самых дверей.
Вот я иду в церковь,
- молиться иду в церковь.
Видно, хочу верить,
как верит любой еврей.
Вот я стою в церкви:
тут люди не молят Бога,
тут люди не верят в Бога,
а в мраморный пьедестал.
В него-то они верят,
к нему-то они молят,
а мрамор мольбам вторит,
и с каждым, да говорит.
И прошлое он помнит,
и то, что непрошлое помнит.
Так Ленин, стоящий в церкви,
почти что вторичный Бог.
Ну, я подошла с вопросом
(а кто тут его не спросит?):
«Мол, Ленин, скажи, товарищ,
раз ты теперь новый Бог,
чего же должна я делать?
Как в равенство душу с телом
(хотя ты в нее не верил),
Мне надобно привести?»
И мраморный смотрит Ленин,
и мраморный молвит Ленин
одно лишь простое слово,
простое своё: «Пиши!».
А чо мне писать-то надо?
Кому вообще это надо?
И кто всё читать-то будет?
Коль Бог ты, то расскажи.
А Ленин смотрел и думал:
«Ну чо еще надо дуре?
На всё ведь уже ответил.
Чего еще надо ей?»
И был до того расстроен,
что вновь обратился в мрамор.
Что статуей снова замер,
и больше не говорил.
Но если меня кто спросит:
- А нафиг вообще ты пишешь?
- Пишу, потому что Ленин
когда-то меня просил.
