Шнитке

Нас в комнате двое. Хотя, трое, ещё тьма, вязкая, словно сгущённое молоко в негативе, заслонившая всё пространство. На наших глазах повязки. Так можно обмануть сознание, создав видимость контроля ситуации. Фактор мнимой свободы - я всегда могу стянуть ткань и увидеть свет, просто пока не хочу. Знаю, что ты где-то рядом. Слышу, как ритмично сокращается сердце, разгоняя по телу озябшую кровь. Твоё дыхание шевелит воздушные массы, окуная меня в аромат свежей земляники. Теперь очевидно, вокруг поляна и заросли алой ягоды пропитанной солнцем. Ты, присев на корточки, наблюдаешь за млеющей ящеркой. Щебечут птицы, весьма искусно, кстати, что-то из Шнитке. Чуть поодаль, в тени нависших деревьев, журчит речушка. «Эге-ге-гей», - кричу я, и с разбега прыгаю в воду. Почему-то влагу ощущаю только на лбу – парное молоко, совсем обмельчала эта лесная артерия. Умылся, тем, что удалось наскрести меж ила и гальки. Тебе смешно. Я слышал, как ты хохотала, после моего отчаянного призыва освежиться. Слегка кружится голова от невообразимой природной роскоши, но это не страшно, даже занимательно. Тут, у берега, в ноздри забираются запахи трав, сворачиваются клубками и довольно посапывают. Хочется спать, лес приятно убаюкивает, перемешивая палитру звуков и ароматов. Ты улыбаешься, так просто и искренне, что я каждый раз теряю голову. Будем спать. Мох, словно пуховая перина. День жаркий, но в тени величественного дуба прохладно и комфортно. Всё, я закрыл глаза. Знаю, что ты где-то рядом. Слышу, как ритмично сокращается сердце, разгоняя по телу озябшую кровь. Твоё дыхание шевелит воздушные массы… Срываю с глаз промокшую насквозь повязку. Тьма оборачивается и удивленно смотрит. Не ожидала. Пошатываясь бреду к стене, включаю свет. Кровь, мутными разводами экспрессиониста, покрывает пол. Кое-как умываюсь и перевязываю застиранными бинтами разбитую голову. Я в комнате один. Хотя, всегда можно погасить свет…