Подползал по-пластунски. Сторожко.
А у самой калитки твоей
Схоронил вдруг куда-то дорожку
И завесил фонарь. Лицедей.
Пёс бродячий охрип и не лает.
Над деревней висит тишина.
Ну, и как я теперь угадаю,
Где живёт та чужая жена,
Что манила и словом, и взглядом,
И бедром так призывно вела?
Утонула в тумане награда,
Что, казалось, моею была.
Полз туман по-пластунски. Сторожко.
И у самой калитки твоей
Был я битым и не понарошку:
Развелось, мол, в селе кобелей.
