Опровергая смиренье,
ветром хмельным заряжен,
нужно прорваться к сирени
вместе с пчелой и стрижом.
Как предвкушенье улова,
как тишине – высота,
необходима лиловость
вспыхнувшего куста.
И, раздвигая пространство,
цепкость его берегов,
хочется вплыть в африканство
после тяжелых снегов.
Чтоб, наконец, задохнуться,
может, последней весной.
Чтоб в Балаклаву вернуться,
в стойкий сиреневый зной.
И не страшна быстротечность.
Радость всегда недолга.
Жизни короткая вечность:
май! После мая – снега.
1977
