Б.Кенжееву
Мое почтение. Есть в пасмурной отчизне
Таможенный обряд, и он тебе знаком:
Как будто гасят свет — и человек при жизни
Уходит в темноту лицом и пиджаком.
Кенжеев, не хандри. Тебя-то неуместно
Учить тому-сему или стращать Кремлем.
Терпи. В Америке, насколько мне известно,
Свобода, и овцу рифмуют с кораблем.
Я сам не весельчак. Намедни нанял дачу,
Уже двухкомнатную, вскладчину с попом.
Артачусь с пьяных глаз, с похмелья горько плачу,
Откладывая жить на вечное потом.
Чего б вам пожелать реального? Во-первых,
Здоровья. Вылезай из насморков своих,
Питайся трижды в день, не забывай о нервах
Красавицы-жены, пей в меру. Во-вторых,
Расти детеныша, не бей ремнем до срока,
Сноси безропотно пеленки, нищету,
Пренебрежение. Купи брошюру Спока,
Читай ее себе, Лауре и коту.
За окнами октябрь. Вокруг приметы быта:
Будильник, шифоньер, в кастрюле пять яиц.
На письменном столе лежит «Бхагаватгита» —
За месяц я прочел четырнадцать страниц.
Там есть один мотив: сердечная тревога
Боится творчества и ладит с суетой.
Для счастья нужен мир, казалось бы, немного.
Но, если мира нет, то счастье — звук пустой.
Поэтому твори. Немало причинила
Жизнь всякого, да мы и сами хороши.
Но были же любовь и бледные чернила
Карельской заводи… Пожалуйста, пиши
С оказией и без. Целуй семейство пылко.
Быть может, в будущем — далёко-далеко
Сойдемся запросто, откупорим бутылку —
Два старых болтуна, но дышится легко.
1982
