Багряное солнце садилось над мерзлым бурьяном, скрипели журавли колодцев, вдова Акулина пела у окошка горемычную песню, а по деревне проходил странник.
Полушубок на нем древний, из дыр овчина торчит, лыковая котомка за плечами.
Ни молод странник, ни стар, а взглянешь на него - под усами умильная улыбка, глаза серые, ласковые, смешливые.
Подходит он к Акулининому двору, шапку снял и говорит ласково:
- Скучно тебе, милая?
Увидала странника Акулина, кинулась за ворота.
- Странник Божий, войди, сделай милость.
Взошел странник, сел на лавку.
Угощает его вдова, а сама пытает - откуда да куда, не слышал ли про счастье: лежит, говорят, оно в океане, под горючим камнем.
Странник наелся, напился, ложку положил и спрашивает:
- Ну, а ты, милая, все - маешься?
Забилась Акулина на лавке.
- Такая маета - сказать не можно: сушит змей белое мое тело, сосет сердце, ночи до утра глаз не смыкаю, а в полночь свистнет над крышей, рассыплется искрами и встанет на дворе - не зверь, не человек...
Улыбается странник, светятся глаза его.
- Силен враг,
Акулина, трудно тебе, трудно.
А ведь свистнет - опять побежишь?
Заголосила Акулина:
- Страшно мне, ночь придет, сама ко врагу потянусь, а днем руки бы на себя наложила.
Погладил ее по голове странник, и затихла молодая баба.
- Тетенька Акулина,- позвал в окно девичий голосок,- на посиделки тебя кличут, пойдешь?
А там поглубже заглянул любопытный глаз.
- Ты и странника приводи, сказку скажет!
Рассмеялась и убежала, а странник говорит:
- Что же,
Акулина, пойдем, куда зовут.
Акулина ушла за перегородку прибираться, а странник у окна запел:
Ходила во синем море,
Ходила белая рыба,
Ходила, била плесом
По тому ли синю морю:
Ты раздайся, сине море,
На две волны, на два берега.
Ты выплесни, выкини
Алатырь, горюч камень.
Слушает, вздыхает Акулина за перегородкой; прибралась, вышла,- красивая, глаза мрачные.
- Ну, пойдем, странник.
Пришли на посиделки.
А там народу набилось, как грибов в лукошко; тренькают на балалайке, подплясывают, подпевают, шутки шутят, и в сенях, и на лавках, и на печи - понабились.
Странника обступили, просят.
- Спой нам, скажи сказку.
Странник сел у двери и запел опять про то же:
Ходила во синем море,
Ходила белая рыба.
Пригорюнились девицы, подсели к парням.
Кто с печи голову свесил, кто с полатей.
Расселись парами - стало тихо.
Одна Акулина без друга, как куст обкошенный.
Сдвинула брови, белая кипень, стоит посреди избы, под сарафаном грудь ходуном ходит.
- Акулина,
Акулина, обойдись,- говорит странник.
А у нее глаза уж как озеро.
Дрожит дрожью.
В это время просвистел за окном змеиный свист.
Дрогнула Акулина и - к двери.
- Не ходи,
Акулина!
- Пусти!
Выскочила на улицу; странник за ней и схоронился в сенях.
Акулина стала посреди двора и шепчет:
- Лети... лети.
И со свистом, как от тысячи птиц, закружился над двором черный змей, раскинул крылья, опустился на снег.
Встал на лапы, лебединую голову протянул к Акулине и языком облизнул ей белое лицо.
А странник подкрался, оттолкнул Акулину да змея по голове лестовкой и ударил.
Взметнулся змей и рассыпался просом, а странник петухом обернулся - зерна клевать.
Не дала ему, упала на петуха Акулина, ухватила за крылья и в избу поволокла.
- Оборотень,- закричала Акулина,- рубите ему голову!
Петух вырвался - да под лавку, крыльями бьет, в руки не дается.
Заметался народ по избе, петуха ловят.
Поймали, у Акулины и топор в руках.
- Клади его на порог!
Вытянули за голову, за ноги петуха.
Размахнулась Акулина топором...
Да так и застыла у нее рука.
Пропали стены.
Вместо девушек - березы в инее, парни - ели, а Акулина - ива плакучая, вся в сосульках.
На пне сидит странник.
Улыбается, сияют серые глаза.
Возле на снегу лежит петушиное перо.
Поднял странник перо, пустил по ветру, сказал:
- Лети, перышко, где сядешь, туда и я скоро приду; много еще мне исходить осталось, увертлив змей, не пришло его время.
