Апельсиновой коркой отчаянье мнётся в руке,
Кружит голову марту больная и злая метель,
И от горечи вдоха не сделать в безмолвной тоске,
Вся надежда теперь на апрель, на апрель… На апрель.
Но застыли все стёкла, ночь руки кладёт мне на дверь,
Она в окна заглянет, рисуя морозный узор.
Она где-то в лесу придушила весну и капель,
С самим солнцем она очень скоро порвёт договор.
И тогда падёт тьма, никому не увидеть зари.
Фонарей бледный свет всем заменит источник тепла.
Пляшет-кружит метель, ночь над городом в небе парит,
А зима — ей подруга — навечно нас здесь погребла.
На окраине мира, почти что на самом краю,
В колыбели ветров, что до срока скрывает туман,
Дремлет юный апрель, и судьбу он не знает свою.
Март за ним не придёт, получив от зимы столько ран.
Он откроет глаза, они будут совсем зелены.
Он отбросит покров и вглядится в безмолвье небес.
Он войдёт в город мой, он отыщет останки весны.
На апрель лишь надежда, на то, чтоб и он не исчез.
