Нам, как аппендицит,поудаляли стыд.
Бесстыдство — наш удел.
Мы попираем смерть.
Ну, кто из нас краснел?
Забыли, как краснеть!
Сквозь ставни наших
Не просочится свет.
Но по ночам — как шов,заноет — спасу нет!
Я думаю, что богв замену глаз и ушнам дал мембраны щек,как осязанье душ.
Горит моя беда,два органа стыда —не только для бритья,не только для битья.
Спускаюсь в чей-то быт,смутясь, гляжу кругом —мне гладит щеки стыдс изнанки утюгом.
Как стыдно, мы молчим.
Как минимум - схохмим.
Мне стыдно писанин,написанных самим!
Далекий ангел мой,стыжусь твоей любвиавиазаказной...
Мне стыдно за твоисоленые, что льешь.
Но тыщи раз стыдней,что не отыщешь слезна дне души моей.
Смешон мужчина мнес напухшей тучей глаз.
Постыднее вдвойне,что это в первый раз.
И черный ручеекбежит на телефонза все, за все, что онимел и не сберег.
За все, за все, за все,что было и ушло,что сбудется ужо,и все еще — не все...
В больнице
Чернеет с простыней.
Ладони распростер.
Но тыщи раз стыдней,что нам глядит в глаза,как бы чужие мы,стыдливая красахрустальнейшей страны.
Застенчивый укорзастенчивых лугов,застенчивая дрожьзастенчивейших рощ...
Обязанность стихабыть органом стыда.
