Отойди, не проси, ну на фиг его.
Нас, видно, предали анафеме.
Патрульным отправили фотографию -
к передовой не пускать, туши факелы.
Оттиск проставлен, слабо дымит.
Не утомит постоянный repeat,
пластинка горит, будто карбид,
обдавая всех белым кадилом.
Все очень славно, пока не горчит.
Так, замолчи, передай мне ключи.
Надо успеть, пока сердце стучит,
запоздаем - светит могила.
Кругом лежат черепа черепах,
пройденный шаг норовит врезать в пах.
Запах исчез, но путь чем-то запах.
Может быть, страх? Это может быть страх.
Раньше здесь был осиновый лес,
сейчас этот край словно краска облез,
а наш проводник, усмехаясь с небес,
нам кажет туда направляться.
Пошли, но держи ружьё наперевес.
Наперекосяк, потом наперерез
нас носит, как лодку, свирепый зюйд-вест
пора перестать удивляться.
Нас лупит о скалы, несет за буйки.
Уродливы ссадины и синяки,
и только надежность держащей руки
не даст утонуть вопреки. Маяки
подскажут: это кино про других.
А вдруг эта правда не наша, а их?
Сейчас мы проснемся, меня ущипни,
и все это будет ошибкой?
Но снова удар по зубам и под дых,
чтобы остался бесформенный жмых.
Мы падем, но от крови губы отмыв
снова восстанем с улыбкой.
