Мешки на головах

В смешном, неумелом, уродливом танце

Шатаются люди немало веков

И корчат живых из себя, самозванцы,

Цветные мешки не снимая с голов.

Ах, сколько же мертвых в обманчивой пляске!

Как часто бежит мой встревоженный взгляд

От каждой мешочной раскрашенной маски!

Как тошен фальшивых существ маскарад!

Но хуже всего только боль осознанья,

Что в пляске покойников корчусь и я,

Что головы скрыты удушливой тканью

Не только чужие — в мешке и моя!

На наших мешках — бутафорские лица!

Наш танец не жизнь, но бесплодная ложь!

И я не могу с этим больше мириться!

Мне нужно спастись! На кухне есть нож!

По глазу, по носу, по рту и по шее

Я лезвием острым провел борозду.

Личина слетела, мне стало светлее,

Мой истинный лик теперь на виду!

C собой и с другими я честен отныне!

Отсутствие счастья не прячу лицом,

Начерченным скверно на той мешковине,

В какой я для правды проделал проем.

Отсутствие жизни я тоже не прячу,

В бездарном притворстве, что якобы жив,

Не дергаюсь в пляске поддельно горячей.

Нет смысла и дальше разыгрывать миф!

Вот так я покончил с гнилым маскарадом!

Но в чем преуспел, лицемерье кляня?

Фальшиво смущенным, встревоженным взглядом

Теперь незнакомец обводит меня,

Знакомый стремится со мной не встречаться,

От дружбы моей отрекается друг,

Стыдятся, боятся меня домочадцы.

Для всех я без маски как мерзостный жук!

Я прячусь от тех, кто с лицом суррогатным

Свой танец безжизенный жизнью нарек,

Бегу и от тех, кто с мотивом невнятным

Вспорол, как и я, лицемерский мешок.

И с кем я остался? Один я, похоже.

Теперь, сам собой, я правду не чту,

Ведь вижу в себе настоящем все то же,

Что прячут другие в мешках — пустоту...

Не зная, как быть, я сидел отрешенным

И долго не мог предпринять ничего.

Я старый мешок натянул капюшоном,

Но в прорези видно: там пусто, мертво.

Ах, если заштопаюсь в бедном мешочке,

Смогу ли себя и других обмануть,

Что светится счастье в пустой оболочке,

Что жизнью колотится мертвая грудь?