Гудит табунами земля за Уралом,
Несмазанной осью повозка скрипит,
Орда всё сметает, похлеще Вандала,
И ночью, и днём эта Гидра не спит.
Кочевья идут тьмой несметной к закату,
Им грязная шкура заместо брони.
И нету надежды латинским солдатам,
Заставить врага за предел отойти.
Построив стеной три своих легиона,
В Великой империи пробил набат,
С восходом Траяна, с закатом Нерона,
Растерянный снова народный сенат.
Бурлит и горит левый берег Дуная,
Под лютню танцует придворный шаман,
Вокруг атмосфера царит колдовская, -
Их ждут разграбления развитых стран.
Обыденность смерти рода закаляет,
Кузнец бьёт подкову к копыту на клин,
Над нивой возделанной кружится стая,
А дальше дороги, ведущие в Рим.
Вот выскочил всадник из ближней лагуны,
Коня развернул и умчался с рывка.
Легат впереди, — надвигаются Гунны,
Бьёт дрожь боевая по телу слегка.
«Не дрогнем, римляне, и встретим их стойко,
За нами империи звёздной полки!»
Но мутит сомненье: «Откуда их столько?
А наши сейчас, как всегда далеки».
Всё гуще толпа, — войск своих не считая,
В огромном количестве лезут они,
Все три легиона назад отступая,
Сомкнулись щитами защитной брони.
И клич огласил до границ Ойкумену,
На римлян несут свою смерть табуны,
Таща за собой изувеченных пленных,
Арканы за лошадью малой длины.
Топор зазвенит и прорубит кольчугу,
Трещит и ломается древко копья,
И мечутся кони галопом с испугу,
Лишь строй ощетинясь спасает себя.
Один к десяти гунны смерть принимают,
Народ полудикий с свирепым лицом,
Но медленно, медленно вспять отступают,
И встали в каре легионы бойцов...
И бой затихал, и опять разгорался,
И то что осталось, вёл в горы легат.
Но гидрою враг по земле расползался,
Неся разрушенья, насилья и смрад.
Те первые дальше давно ускакали,
За ними их жёны и личный обоз,
Идущие следом римлян добивали
И мчались на запад в иллюзии грёз.
И в пыль обратилась античность культуры,
На спелых полях топчут хлеб табуны,
Воняют на всадниках потные шкуры,
И рыщут разбойники в недрах страны.
Усталое солнце клонилось к закату,
Над Римом летят не спеша журавли,
И нету той силы, вернуть их к возврату,
И клин исчезает в безбрежной дали…
