Грайндхаус

Кто из них

оставил ему лазейку,

бесполезно теперь гадать.

Он приходит.

Садится.

И шепчет: зенки

подымите-ка, вашу мать,

на меня.

Что-то счастливы вы не слишком,

даже Май, и тот помрачнел.

Ну, смелей,

рассказывайте, братишки.

Кто душил?

Кто стоял на дне

этой ямы, когда вы её копали?

Кто командовал?

Кто тащил?

Август,

хватит реветь,

не позорься, парень,

выключай-ка сложные щи,

всё равно не поверю,

что был не в курсе.

Хорошо, что все собрались.

Подойдите ближе — брат не укусит,

брат готовит другой

сюрприз.

Первым падает Март,

некрасиво, на бок,

обхватив руками живот.

Истеричный Декабрь визжит,

как баба.

Август плачет.

Ноябрь пьёт

напоследок

из мятой и ржавой фляжки

свой отвратный дешёвый ром —

тянет время, как может,

но тоже ляжет,

вслед за Маем и Сентябрём.

Хладнокровный Январь

только после третьей

оседает в сугроб.

Июль

и Апрель

закрывают глаза,

как дети,

будто это спасёт от пуль.

«Лучше целься,

держи пистолетик ровно» —

ржёт Июнь, но во взгляде — страх.

Вся в калиновых каплях,

листвой багровой

истекает Октябрь. Сестра.

Чуть заметно дышит,

но постепенно

остывает.

Темнеет взгляд.

На лице не тают белые перья

победившего Февраля.

Теле-СМИ сговорились — молчат о бойне

на поляне в темном лесу.

Все синоптики блеют в эфир «спокойней»,

факты путают,

чушь несут.

В соцсетях некий дурень спамит

коротким

сообщением на стене:

Запасайте консервы, дрова и водку.

Впрочем, можно уже и не.