Старуха

На переходе, между двух лавин –

рычащих пролетающих машин –

на островке асфальта, в час дневной

старушка поздоровалась со мной.

Но кто же это?. – Здрасьте.

Кто же это?.

Ах, не она ль для всякого поэта

была лет сто партийною грозой?!

Хотя все это нынче мезозой,

но разве я могу забыть, как в страхе

в обкоме, где на всех столах тома

как будто окровавленные плахи,

мы шли гуськом от страха без ума

вот к этой прежде мощной рыжей тете –

с цветком иль посвящением в блокноте,

чтобы в голос ей польстить и обмануть

хоть как-нибудь.

Она же крашеной крутя головкой,

цитатою на память не короткой

из Маркса, Ленина, статьи Цековской

и Маяковского (о, Маяковский!..)

нас поучала… голосок звенел,

и носик вдохновенно пламенел…

И мы, понятно, восторгались ею.

А ведь могла и разъяренно в шею,

но как бы все же разрешала жить…

Ну как забыть?!

И вот стоит бабулечка седая,

на ножках ботики и зонт в руке.

И я, от скуки и стыда сгорая,

закаменел пред ней на островке.

Она меня разглядывает зорко,

поджавши губки, ожидая слов.

Но что скажу? Мол, помню, помню, золотко…

Взгляд жалкий, бабий. А ведь был суров.

За ней машины все летят направо,

за мною – влево мчатся… А страна

не знает до сих пор: да где же правда,

в движенье допьяна разделена…

И надо же как прошлое настигло!

Закрыл я рукавом глаза, как вор…

Махнуть через машины? Тоже стыдно.

И мы стоим лицом к лицу в упор.

Скорей бы ты, зеленый светофор!..

2003