Глава 22

 По мере того, как приближался Камелот, Артур терял уверенность. Он представлял перед собою лицо Морганы, которая вот-вот должна была узнать, что Уриен арестован и едет в «позорной телеге» в свите короля.

Сестры Артур не то, чтобы открыто боялся, он, скорее, предпочитал её не злить и не раздражать. Во-первых, она обладала резким нравом и поразительной обидчивостью. Во-вторых, была скора на расправу и запросто могла разозлиться и даже отвесить пощёчину королю, а самое худшее было в том, что Артур признавал про себя, что стерпит всё. Моргана была его опорой, защитой и сестрой, что носила под сердцем наследника престола.

Несколько раз король оглядывался назад, на «позорную телегу», представляющую собою деревянную, грубо сколоченную и обитую железом карету, в которой нельзя было даже распрямиться или выпрямить затёкшие ноги – узкая и маленькая, давящая…

Артур даже подумывал выпустить Уриена, во всяком случае, позволить ему добираться до Камелота верхом, но мстительное злорадство не позволило ему этого сделать. Артур помнил, что Уриен Мори требовал на турнире справедливости к Мелеаганту, а в последнее время к нему и значительно потеплела Моргана и это для графа было гораздо более сильным определяющим фактором. Можно сказать – Артур жаждал подловить на чём-нибудь Уриена, чтобы заставить Моргану отречься от него, а здесь…как удачно! Наказать Уриена – отвадить его от Морганы, да и отношения с Гвиневрой должны наладиться, ведь он, Артур, делает это исключительно верша правосудие за её отца!

Но стратегия и планы не были стезёй Артура. Он был изрядно сбит с толку, когда Гвиневра попробовала попросить за Уриена, крича, что его оговорили, оклеветали и вообще, такой благородный человек, как Уриен, не мог совершить ничего подобного!

Для Артура такая страстность от жены, что давно уже не позволяла себе лишних эмоций в его присутствии оказалась обескураживающей неожиданностью. Погорячившись, Артур, взбешённый её вмешательством, выпалил, что женщины в его королевстве вообще не должны лезть в дела управления!

Прежде, чем он успел поймать себя на слове, Гвиневра опасно прищурилась, и Артур понял, что, в принципе, ближайшее время ему от Морганы, если она узнает об этих его словах, не стоит ждать никакого сочувствия или помощи. Она не позволит ему так легко уйти от собственных слов, будет издеваться, без сомнений.

Моргана вообще была очень обидчива к словам. Артура это изрядно раздражало, потому что она обижалась исключительно на его слова. Как единственная женщина в Совете она пользовалась вроде бы уважением, но и вызывала настороженность. Рыцари, что прошли к тому времени через битвы или интриги (в их числе, конечно, Уриен) и Мерлин, оценили её острый ум, дипломатичность и хитрость. Но были и те, кто считал, что Моргане не место в совете и вообще в числе сторонников короля.

Гавейн косился на неё насмешливо, слушал с презрением, поручения выполнял неохотно и всё норовил подловить её на чём-нибудь. Но Моргана была неуловима для его мозга, а ещё за ней стоял сам король.

Моргана попала в Совет и на первом заседании своём почти парализовала совещание. Рыцари, которые не стеснялись в выражениях и грубостях в отсутствии женщин, мялись и подбирали слова. Это оказалось не всем под силу.

Вскоре, впрочем, разозлённая очередной неудачей Камелота Моргана обложила попавшегося под руку пажа такими фразами, что Артур нервно икнул, Гавейн спешно бросился запоминать то, что она сказала, Уриен побарабанил пальцами по столу (ему пришлось раньше испытать на себе поток её оскорблений), Ланселот отчаянно покраснел, Кей выронил из рук гусли, а Мерлин осушил залпом бокал вина.

Когда совещание закончилось, Мерлин, глядя вслед уходящей Моргане, что на ходу раздавала последние распоряжения по кодификации рыцарских грамот, растерянно произнёс:

-Милая девочка…с чудным характером!

Отношение к Моргане после этого изменилось. Теперь Советы оживали, ругательства и проклятия, ровно, как и грубости не становились какими-то из ряда вон выходящими или оскорбляющими случаями. Фея, попав в члены Совета, бросилась налаживать связи со всеми. Она прикрывала одних перед другими и королём, она шутила и отвечала на ругательства ругательствами, стала своей в довольно короткий срок…

Или, почти своей.

Не изменилась только её обидчивость по отношению к необдуманным словам Артура. Однажды король, не подумав, сказал, что в Камелоте живут только люди, а не «всякие выродки магического толка!».

Моргана после этого две недели не говорила с братом, демонстративно отмалчивалась и не появлялась на Советах. На третье заседание появился вернувшийся из отлучки Мерлин и тяжко вздохнул. И на этот вздох отозвались и рыцари. Эжон и Уриен переглянулись и в унисон спросили:

-Где леди Моргана?

-Она… - Артур неопределённо махнул рукой, - я не желаю её видеть.

-Отлично, - не сдался Мерлин и, с лукавой улыбкой толкнул к Артуру толстый свиток пергамента, - ваше величество, утвердите это соглашение о торговле на Морском пути.

Король развернул с самодовольной ухмылкой пергамент, и ухмылка оставила его лицо. Король ойкнул и выскочил из-за стола, метнулся к дверям…

Через пятнадцать минут появилась торжествующая Моргана, за которой семенил Артур. Фея прошла к столу, швырнула на столешницу перчатки и подняла свиток, пробежала его глазами, спросила у короля:

-Вы желаете работать в убыток Камелоту, ваше величество?

-А? – растерялся Артур и заглянул через плечо Морганы в свиток, нахмурился, явно не понимая.

-А вот, - Моргана ткнула пальцем в строки, - эти корабли не поднимут массы, за которую мы берём налог. То есть, корабли будут ходить по нашим водам бесплатно. Вернее, учитывая, что мы содержим порт и…

-И что делать? – Артур обратился снова в мальчишку на престоле. Моргана смерила его тяжёлым взглядом, вздохнула и попросила:

-Дайте мне чернила, ваше величество!

С того дня восстановилось хрупкое перемирие, которое, как опасался Артур, сейчас будет разрушено его же собственной фразой, если ещё до этого не будет разрушено арестом Уриена.

По мере того, как земли Камелота приближались, Артур чувствовал, как уверенность покидает его силы. Камелот должен был не только встретить короля, но и стать тюрьмой для графа Уриена, а ещё – лазаретом для больного герцога Кармелида, которого везла Гвиневра в своей карете.

-Господи, как я ей скажу… - прошептал про себя Артур и вдруг сам же разозлился на себя: - то есть, как это «как я скажу»? я – король! Будет так, как я хочу!

***

Мерлин встретил короля Артура и его свиту в первой зале замка, когда больного герцога уже унесли в его новые покои, а Уриена отвели в темницу, и с королём осталась лишь жена, пара верных рыцарей: Гавейн и Ланселот, да ещё Лея – служанка королевы.

-Моё почтение, ваше величество, - Мерлин выглядел усталым, но, казалось, чем-то даже довольным.

Артур коротко кивнул ему и бросил, проходя мимо:

-Займитесь больным герцогом, друид! Я привёз его в замок.

-Как пожелаете…- каменным голосом отозвался Мерлин, не выдавая ни одним мускулом лица, что речи Артура его, по меньшей мере, оскорбляли. – Как пожелаете, мой король!

Артур остановился у дверей в Главную залу и обернулся к наставнику. Что-то старое, знакомое Мерлину, ещё мальчишечье показалось друиду в его глазах, но тотчас это видение прошло, когда король спросил сурово:

-Как моя сестра?

-Ваша сестра недомогала, - Мерлин поклонился королю, изящно и просто, - но сейчас ей лучше.

-Мерлин, её здоровью ничего не угрожает? – встревожилась Гвиневра, вцепившись взглядом в друида. – Вы ведь ей поможете?

-Это твой долг – Мерлин! – сообщил Артур, кладя ладонь на ручку двери. – Считай моим приказом – оберегать жизнь моей сестры и её ребёнка. Любые средства для того, чтобы она была жива.

Гвиневра со странным смешком взглянула на Артура, но ничего не сказала, промолчала, хоть женское самолюбие и желало – желало отчаянно! – прокомментировать и добавить какую-нибудь едкую фразу о привязанности Артура к сестре. Но этим она унизила бы себя, выставила бы себя, прежде всего, глупой и ревнивой, а Гвиневра поняла, что это опасно – иметь такую слабость при дворе.

«Глупым здесь может быть только тот, у кого есть защита или вес при короле», - вывела Гвиневра в одну из бессонных ночей. – «Я слаба. Каждый будет рад моему падению. Значит, я должна больше молчать, быть осторожнее, быть…»

Она поклялась себе порвать с Ланселотом, решив, что лучше сотрёт свою душу до кровавых ран, чем опозорит себя…так!

Она поклялась, что будет жить в нелюбви к собственному мужу. Клялась, клялась, но…

Гвиневра имела слабость – она нуждалась в поддержке. В тяжёлые минуты рядом не было никого, кроме любимого её сердцем Ланселота, кто поддержал бы её, откликнулся на безмолвно истекающую кровавой солью душу. Никого. Совсем никого! Только Ланселот. И Гвиневра пала. Снова совершила предательство, но испытывала вину не за это, нет!

Она испытывала вину за то, что даже не хотела каяться в том, что пробыла с Ланселотом в замке своего тяжелобольного отца. И от этого королеве было хуже, чем от осознания собственной слабости.

Артур потянул дверь на себя, сделал решительный шаг вперёд и чуть отпрянул назад, столкнувшись нос к носу со своей сестрой.

-Доброе утро, - растерялся Артур, и слова его звучали неуверенно.

Моргана, довольная произведённым эффектом, отступила вглубь залы, позволяя пройти в неё Артуру, Ланселоту, Гвиневре и Гавейну. Мерлин не прошёл, хотя Моргана его ждала.

-Как ты себя чувствуешь, сестра? – Артур предпринял ещё одну попытку к разговору, понимая по лицу феи, что она всё уже знает.

-Прекрасно, - прошипела Моргана и кивнула рыцарям: - Ланселот, Гавейн, вы, пожалуй, свободны!

Ланселот выпрямился и мгновенно направился к дверям. Гавейн ещё колебался, затем, всё же последовал за ним.

-Ваше величество, вы, полагаю, устали, - ласково обратилась Моргана к Гвиневре. – Лея проводит вас к вашим покоям.

Артур обернулся на жену, пытаясь найти в ней поддержку, но встретил лишь холодный взгляд её глаз.

-Дорогая сестра, - начала Гвиневра очень ласково, но удивительно твёрдо, - ваше высочество, Моргана, я понимаю, что сейчас вы хотите поговорить с королём и…моим мужем о судьбе графа Уриена Мори. Я смею заверить вас, что его судьба интересует меня не меньше, чем собственная, и я хотела бы остаться!

Гвиневра сама не знала, откуда взялись в ней эти решительные слова и откуда появился твёрдый тон, но эффект был поразительный. Артур, выпучив глаза, смотрел на жену. Лея тихонько улыбнулась, гордая за Гвиневру, а Моргана приветливо улыбнулась девушке, признавая её право и оценивая её решимость.

-Лея, выйди тогда ты! – рявкнул Артур, пытаясь сохранить остатки иллюзорного контроля над ситуацией, он почувствовал, что Гвиневра и Моргана объединились на каком-то уровне против него.

Лея попыталась было возмутиться, но, встретив предостерегающий взгляд Морганы, откланялась.

-Граф Уриен Мори, дорогая сестра, совершил предательство! – торжествующе объявил Артур, пытаясь казаться расслабленным и перемещаясь по зале так, чтобы не приближаться к Моргане слишком близко. – Он напал на отца моей жены!

-Иначе это сделала бы я, - кивнула Моргана. – Или любой, кто обладает чувством справедливости.

-Ты говоришь о моём отце! – напомнила Гвиневра резко, тронув Моргану за рукав.

-Я не права? – Моргана не обернулась даже к ней, решив, что не станет тратить время.

Гвиневра отпустила рукав феи.

-Не скрою! – Артур поднял руку, миролюбиво и даже с улыбкой, - не скрою, Моргана! Но ты не нарушила закон! Ты не…

-Может быть, женщина и не должна лезть в дела государства, - ледяным тоном перехватила Моргана, и Артур вздрогнул, - но заслуги графа Уриена таковы, что казнить его нельзя! Понимаешь – нельзя? Он герой для народа. Он – один из освободителей северного края от…

-Он благородный человек! – вступилась Гвиневра и Моргана с удивлением воззрилась на неё, медленно кивнула.

-История забывает полководцев охотнее, чем королей! – возразил Артур, останавливаясь за столом против Морганы. – Каким я буду королём, если не буду вершить суд?

-Таким же, как и сейчас! – выплюнула фея злобно. – Вот именно, Артур, суд! Ты заковал его в кандалы, провёз в позорной телеге и бросил в темницу без суда! Откуда ты вообще знаешь, что…

-У меня свои источники информации! – Артур хлопнул ладонью по столешнице. Гвиневра, открывшая было рот, охнула и замолчала.

Моргана не сдалась:

-Граф Уриен – член Совета и рыцарь. Всем, кто войдёт в судебное дело, необходима информация, этот самый источник, подтверждение!

-Что ждёт графа? – тихо подала голос Гвиневра.

Артур ответил обеим:

-Судебное дело будет вершить король! Король обладает достаточной информацией. А что ждёт…казнь!

-Это немыслимо! – Моргана в один шаг преодолела расстояние до брата, теперь их разделяла только столешница. – Он – герой. Он – потомок знатной фамилии. Он – твой рыцарь. Его нельзя

казнить! Артур, его можно выслать, можно лишить звания рыцаря, отлучить от церкви, но казнить его ты не должен. Ты…

-Сжальтесь, ваше величество! – воскликнула Гвиневра, путаясь в юбках от волнения, она приблизилась к королю.

-Не лезьте не в своё дело! – рявкнул Артур, обалдевший от двойной атаки.

-Артур, - взмолилась Моргана, - Уриен – не просто имя для Камелота. Он не просто имя для меня. Он…

Она набрала полную грудь воздуха и разбила напряжение резким словом:

-Отец моего ребёнка!

Гвиневра выронила от удивления подол, что сжимала в руке и ошалело воззрилась на сестру короля. Но это удивление было мелочью по сравнению с тем, что было написано на лице самого Артура.

Он замолчал, глядя на Моргану неожиданно бездонной чернотой своего взгляда. Его руки сжались, он тяжело дышал…

-Ты хочешь, чтобы я молила? – догадалась Моргана тихо и обогнула столешницу, опустилась на колени перед королём, стараясь унять внутреннюю дрожь сердца. Заговорила сбивчиво, задыхаясь от волнения:

-Мой король, мой брат, пощади Уриена. Отправь его прочь, вышли, но не казни его! Я прошу тебя, как советница, как сестра, как женщина и будущая мать.

Гвиневра, немного отошедшая от шока, обогнула столешницу с другого конца и также опустилась перед Артуром на колени, заговорила тихо, дрожа:

-Мой король, мой муж, пощади Уриена. Будь милосерден! Оставь ему жизнь! Я прошу тебя, я, как твоя жена…

Артур дрогнул сердцем от этого неожиданного единения двух женщин ради одного верного и преданного Камелоту рыцаря. Он, итак сомневающийся в дороге по поводу судьбы Уриена, уже почти был готов махнуть рукой, но что-то во взгляде Морганы заставило его взять сестру за подбородок и спросить:

-Чьего ребёнка ты носишь?

-Твоего, - прошептала Моргана, поражаясь тому, как холодны пальцы короля. – Твоего, Артур!

-Тогда почему ты сказала мне…- король не договорил, но красноречивым жестом потребовал ответа. Моргана покорилась:

-Уриен любит меня. Он хочет жениться на мне и воспитывать нашего сына как своего.

-А ты? – также тихо и угрожающе спросил Артур, проводя пальцем по щеке Морганы. – Ты его любишь?

-Он дорог мне, - ответила она и не стала скрывать слёз, стоящих в глазах.

Артур присел рядом с ней, и Гвиневра подвинулась, давая ему место. Король ласково погладил Моргану по щеке и тут же грубо и властно схватил её за горло другой рукой и почти прорычал:

-А ты дорога мне! Я казню Уриена, если это потребуется, чтобы сохранить тебя!

Моргана хрипела. Гвиневра оттолкнула руку Артура от горла феи, и король решительно отпустил сестру, позволяя ей упасть ничком на пол и зайтись в кашле.

-Боже! – простонала Гвиневра, пытаясь поднять Моргану, но не смогла – её сил не хватало. – Господи…

Скрипнула дверь, лёгкие шаги прошелестели по каменным плитам, и на помощь Гвиневре вынырнула Лея. Королева выдохнула с облегчением и помогла Лее поднять кашляющую Моргану, которая не смогла даже посмотреть даже в глаза брату. Зато брат на неё смотрел – спокойно и мрачно…изучающе.

Лея увела Моргану в боковую дверь, откуда вынырнула сама и напоследок обожгла короля красноречивым взглядом, но ту же отвлеклась, потому что фея, почти висевшая на её руках, зашлась в новом приступе кашля.

Гвиневра осталась один на один с мужем, которого видела в таком обличии первый раз в жизни.

-Ты любишь её? – тихо спросила Гвиневра, провожая Моргану и Лею взглядом.

-Она моя сестра…- Артур развернул жену за плечи и пощекотал её за ухом (это была его любимая ласка). Король решил, что Гвиневра непременно отойдёт и встанет на его сторону…

Однако стратегия и планы не были стезёй Артура. Он совершенно не знал своей жены, в которой кипела благородная кровь, уязвлённое женское самолюбие и солидарность с Морганой.

Резким движением Гвиневра отвела руку в сторону, и не успел король опомниться, как получил крепкую, обидную, но не очень болезненную пощёчину от неё. Артур схватился за щёку и боковым зрением заметил, что Гвиневра заносит руку для второго удара…

На этот раз Гвиневра не смогла сыграть на принципе неожиданности, и её рука оказалась грубо перехвачена, отведена ей же за спину и сама она была обездвижена.

Королева не сдавалась: она извивалась, шипела и царапала ногтями по всему, что ей попадалось, кусалась и кричала ругательства, кои почерпнула всё-таки у Морганы.

-А такой ты мне даже больше нравишься! – рассмеялся Артур и каким-то безумством был его смех. Король, не обращая внимания на протесты жены, впился в неё грубым поцелуем, лишая призрачной возможности на сопротивление.

***

Гавейн был опытен, а потому, получив вежливую просьбу Морганы оставить их с королём, сразу же направился прочь по коридорам. Ланселот же прошёл обратно в залу, где всё ещё располагался Мерлин, выглядевший бледным, вышел за дверь и встал подле неё, решив дождаться какого-нибудь известия или…знака, жеста.

Ланселот прислонился к стене, прикрыл глаза – усталость и бессонная ночь, плюс долгий путь, неожиданное известие об аресте Уриена подкосили даже его молодой организм. О графе Мори Ланселот не знал что думать! Он слышал, что Гвиневра бросилась за него заступиться, знал, что и Моргана вступится…

Ланселот не мог поверить, что граф Уриен мог нанести увечья Кармелиду. С чего бы? Какие мотивы у него? да, он открыто не выносил Леодогана и часто высказывался против него в Совете, но чтобы калечить? Ещё и подло? Нет, нет и ещё раз – нет! Граф Уриен Мори не был способен на это и Ланселот был готов клясться в этом.

Он ведь рыцарь! Доверенное лицо короны! Он не мог так сподличать! Если у него и были счёты с Кармелидом, счёты тайные и неизвестные, значит, должен был быть турнир…или честны суд. Но…так? нет, граф Уриен невиновен!

Ланселот почувствовал, что усталость давит его к земле, но продолжал стоять у дверей. Шелест юбок заставил его открыть глаза и увидеть, как из-за поворота с гордым, надменным видом появилась леди Вивьен – старшая из придворных дам, жена рыцаря Гавейна и пара девушек, в том числе и та, что заглядывалась на Ланселота. Рыцарь честно попыталась припомнить её имя, но от усталости не смог.

-Пропустите нас! – велела леди Вивьен, останавливаясь подле дверей, которые преградил Ланселот.

-Вас ожидают? – вежливо спросил рыцарь, прикидывая, что по уставу нельзя пропускать без доклада и назначения. Ну, если это не Моргана или Мерлин – те плевать хотели с Городской Ратуши на указы и назначения. Мерлин игнорировал двери, не тратя время на объяснения со стражей, Моргана же пропускалась без проблем. Если фея имела злобный вид – стража вообще предпочитала делать вид, что их тут нет, потому что в противном случае Моргана могла вышвырнуть рыцарей взмахом руки…

-Ожидают? – Леди Вивьен всплеснула руками и покровительственно-снисходительно обратилась к нему, - юноша, вы, видимо, не знаете, с кем говорите? Пропустите меня, и забудем это!

-Я спрошу у короля, примет ли он вас, потому что, как я знаю, за вами не посылали…- откликнулся Ланселот, у которого выработался странный иммунитет на придворную жизнь.

Если говорить честно, то призвать можно было придворных и не выходя из залы. Моргана та же, могла и вовсе послать вестницу-облачко, но Ланселот знал, что фея никогда не откажет себе в удовольствии погонять служанок леди Вивьен.

-Юноша, - леди Вивьен оскорблённо вздёрнула нос, - я позабочусь о том, чтобы вас сослали на самую дальнюю границу королевства. Вы – невоспитанный и дрянной слуга!

-Простите, леди, - со смешком отозвался Ланселот, - я слышал уже достаточно угроз, вам не удастся меня напугать. Есть устав, по которому я должен предоставить королю информацию о том, что его хотят видеть. Леди, я ничего не могу сделать. Однако я не думаю, что сейчас король вас примет – у него важный разговор. А по поводу невоспитанности и прочего…я слуга Камелота и слуга короля, и меня пока никто не упрекал в воспитании. Подождите немного и я…

-У леди Вивьен жалоба на сестру короля! – выкрикнула служанка, прерывая рыцаря и смутилась. Леди Вивьен цокнула на неё и с достоинством отозвалась:

-Это правда. Эта жалоба подписана всеми придворными дамами королевы!

-Я вас поздравляю с этим, - Ланселот помрачнел. Он был уверен, что Артур никак не отреагирует на эту жалобу, но ему не понравилось, что Моргану настолько сильно невзлюбили. – Но Моргана – сестра короля и подруга королевы! Я рекомендую вам подумать ещё раз.

-Мой муж – рыцарь Камелота и потомок древнего рода! – начала леди Вивьен, но Ланселот утратил к ней интерес, потому что дверь распахнулась и появилась странное переплетение рук-плащей. Ланселот не сразу понял, что Лея и Мерлин с двух сторон ведут Моргану под руки.

Рыцарь бросился к Мерлину, с намерением помочь, поддержать бедную женщину, у которой был удивительно раздавленный и непривычный для Ланселота вид. Друид встретил взгляд Ланселота и поколебался, словно бы думая – достоин ли Ланселот такой ответственности, но кивнул и отпустил руку Морганы. Рыцарь вцепился – бережно и осторожно в фею и повёл её, тихо всхлипывающую, раздавленную чем-то большим, чем физическая боль, вместе с Леей по коридору.

Мерлин поглядел процессии вслед, прошипел что-то на своём языке и захлопнул дверь в Залу перед ошарашенной леди Вивьен.

-Что произошло? – спросил Ланселот, когда Лея толкнула дверь покоев Морганы и фея рухнула в ближайшее кресло, закрыв лицо руками. – Моргана, что произошло?

-Артур…- тихо прошептала она. – Он ненавидит…вернее, нет…Ланселот, милый друг, ты не поймёшь!

Моргана попыталась улыбнуться, но у неё не вышла гримаса боли и ужаса.

Ланселот опустился рядом с её креслом на колени, взял её руки и заговорил тихо:

-Моргана, у вас с Артуром не самые лучшие отношения, я знаю. Вернее…все это знают. Все, кто имеет слух. Но я уверен, что он любит тебя. В конце концов…

Ланселот оторвал одну руку от её руки и положил на живот феи. Она дёрнулась – испуганно и странно, замерла.

-Ты носишь его сына, - напомнил он, удивлённый такой реакцией. – А если честно, Моргана, не слушай его! Ты – удивительная, очень сильная, смелая, талантливая и умная, Моргана! Тебе ли обращать внимание на Артура? Он боится тебя, зная, что ты – лучше.

Ланселот был поражён своим неожиданным красноречием. Моргана, если верить её широко распахнутым глазам и застывшей фигуре – тоже. Лея тихонько кашлянула, обращая на себя взгляд Ланселота и спросила:

-Кхм, рыцарь, ты женщиной не ошибся?

-Нет, - Ланселот усмехнулся. – Моргана, я серьёзно! Камелот держится тобой и Мерлином – все говорят об этом. Не смей сдаваться, отчаиваться и падать…

Ланселот склонил голову перед нею и Моргана, неловко улыбаясь, потрепала его волосам, заметила:

-Ты весь в пыли!

-Я с дороги, - напомнил рыцарь, поднимаясь. – Я…

-Ступай отсюда, - Моргана вернула себе прежний вид и лёгкую развязность. – Ступай, чего встал? Напылишь ещё!

Ланселот кивнул и с улыбкой направился к дверям, но вдруг остановился и спросил:

-Я могу навестить тебя?

Моргана, судорожно уже что-то обдумывала, сплетала и расплетала пальцы и на вопрос ответила не сразу. Оценивающе взглянула на рыцаря и только тогда кивнула:

-Можешь!

Ланселот покинул покои Морганы, оставив раздумывающую фею в кресле и Лею, поражённую увиденным подле неё.

-Моя госпожа…- растерялась служанка, - а…это что сейчас было?

-Это? – Фея ухмыльнулась, щёлкнула пальцами, - это был намёк мироздания, что всё меняется, Лея! С ума сойти, Ланселот вернул мою душу к жизни! Господи, скажи мне кто об этом ещё пару месяцев назад – вылетел бы в окно.

-Дела-а, - протянула Лея и покраснела, вспомнив, как Артур прошептал имя Морганы дважды этим утром, которое было словно жизнь назад.